Южный Урал, № 2—3

Захаров Дмитрий

О л ь г а С а м с о н о в н а и М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Что? Что?

Н а с т е н ь к а. Они идут!

Г а й н у т д и н о в. Ой, какой праздник!

Входят Илья и Вера. Они держатся за руки. Илья в рабочем костюме, испачканный рудной пылью и машинным маслом. Он улыбается, и зубы его блестят как у негра. Вера несет на руке свое пальто. Все, кроме стариков и Василия, хлопают в ладоши. Затем наступает тишина.

В е р а. Вот он, Илья Буторин!

Н и к о н о в. Долго же вы его сюда вели.

И л ь я. Полем шли…

В е р а. Шли, как пьяные, по полю… И ничего не видели.

И л ь я. Кофточку вот выпачкал.

В е р а. Чистить не буду. Повешу в шкаф — пускай висит.

Входят

Ястребов, Бадьин и Карпушкин. Здороваются.

М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Да весь рудник у меня! (Вопросительно оглядывается.) Товарищи?!

Е ф и м у ш к и н. Вера, твое слово.

В е р а. Нет, правда, ничего не сказали?!

Ф у р е г о в. Распоряжение исполнено.

В е р а. Спасибо! (Вынимает из кармана Ильи свернутую и уже испачканную газету, разворачивает ее и громко, торжественно читает.) Проходчику Красногорского железного рудника Буторину Илье Максимовичу и главному инженеру того же рудника Никонову Ивану Петровичу за изобретение электробурового агрегата оригинальной конструкции и развитие многоцикличного метода бурения — Сталинская премия первой степени!

О л ь г а С а м с о н о в н а. Батюшки мои!

М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Ну, сын… (Идет к Илье, но неожиданно поворачивается к Ольге Самсоновне.) Поздравляю вас, Ольга Самсоновна.

О л ь г а С а м с о н о в н а. Так же и вас, Максим Федосеевич.

Старики торжественно кланяются Илье, затем целуют его.

М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Вот… сам товарищ Сталин и заметил.

Ф у р е г о в (подходит к Илье, жмет руку). Гвардия моя стахановская…

Е ф и м у ш к и н. Ты, Илья, на директора не дуйся. Как сказано когда-то, он — уже не он, а кто-то другой.

Н и к о н о в. Поздравляю, Илья Максимович?

И л ь я. Замажу.

Н и к о н о в. Давай, покрепче. (Обнимаются.)

О л ь г а С а м с о н о в н а. Главный инженер и простой шахтер, а дорожкой, гляди-ко, не разминулись.

Е ф и м у ш к и н. Время такое, Ольга Самсоновна. Многие стираются меточки. (Жмет руку Илье.) Так-то, Максимыч…

Н а с т е н ь к а (бросаясь на шею Илье). Пустите, я! Ой, какое ура! (Целует Илью.)

Г а й н у т д и н о в (причмокнув). Одно удовольствие.

Е ф и м у ш к и н. Поздравляю и тебя, Вера… Мы на подступах к твоему Донбассу: Николай Порфирьевич принял решение начать проходку квершлага.

В е р а. Николай Порфирьевич, точно?

Ф у р е г о в. С одним условием. (Вера вопросительно смотрит на Фурегова.) После — гулять у вас на свадьбе.

В е р а. Принимаю!

И л ь я (с трудом отрывая от себя сестренку). Хватит, Настенька… (Осмотрелся.) Ух, народищу навалило. (Рассмеялся, все улыбаются. Замечает Василия, который, понурившись, стоит в стороне). Вася… (Идет к брату). Бродяга ты, бродяга… (Обнимается с Василием).

В а с и л и й. Братуха…

М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Когда-то уж все мои дети коммунистами станут?..

И л ь я. Станут, отец.

Н а с т е н ь к а. Станут. Все смотрят на Василия.

В а с и л и й (упрямо вскинув голову). Да, станут!

Е ф и м у ш к и н. Слышите, Максим Федосеевич?..

И л ь я. А теперь, Александр Егорыч, прошу твою рекомендацию!

Е ф и м у ш к и н. Давно написана. (Вынимает из внутреннего кармана аккуратно свернутый листок). Вот… (Обращаясь к зрителям). Проходчики мы — этим все сказано. Человечеству дорогу пробиваем.. В том и радость наша, и лучшая судьба. (Вручает Илье рекомендацию). Шагай, Максимыч. В добрый путь!

К О Н Е Ц.

Д. Захаров

СТИХИ

ВЕСНА

НА ВОЛГЕ

Весна в Ульяновске. Старинный дом и сад. В оградке тихой по-апрельски сыро. Вот комната: здесь Ленин родился — здесь началась весна для угнетенных мира. …Спокойна Волга, скованная льдом. Но лед подточен и трещит кругом, под ним могучая клокочет сила. Она поднимется, покров сорвет — и двинется гремучий ледоход: не зря весна в свои права вступила… Весна на Волге… Да, пришла она к нам в Октябре Семнадцатого года в порыве гневном русского народа, Свободы долгожданная весна. Ровесник мой! Во веки не забудь, на юность нашу благодарно глянув, что в светлый мир нас вел тяжелый путь, который начал юноша Ульянов. Мой друг и сверстник! Помнишь — мы клялись друг другу в дружбе нерушимой, вечной? Мы возмужали. Мы познали жизнь, простившись с детством, милым и беспечным. Где юность есть — счастливей, чем у нас? Где есть Отечество — светлей и краше? Вот берег Волги: может, первый раз здесь Ленин думал об Отчизне нашей. Мы не забудем клятвы — пронесем ее по всем дорогам нашей жизни. И будем же достойными — во всем — великих дел во имя коммунизма… …Весна в Ульяновске. Старинный дом и сад. В оградке тихой по-апрельски сыро. Вот комната: здесь Ленин родился, и родилась весна для угнетенных мира… Она прошла по выжженным следам вслед за победою к славянским странам, и возмущенный подняла Вьетнам, и к греческим проникла партизанам. Она проходит сквозь огонь боев и мимо атомных зловещих вспышек. Уж благотворным воздухом ее народ Китая полной грудью дышит. …Цветут степные свежие сады, шумят весенние в пустынях воды — все это — ленинской мечты плоды, плоды великой сталинской работы. Так будет край наш вечно молодым, как Правда, как бессмертие народа. 1949.

УРАЛ-ТАУ

Как в папахе, в облаках белесых, Тишиною древнею повит И укрытый мелкорослым лесом Он столетья непробудно спит. Он лежит века невозмутимо, Открывая грудь шальным ветрам. Лишь стальные воды Киолима Урал-Тау режут пополам. Знаю я: по Сталинскому плану Люди дерзновенные придут, И разбудит темные шиханы Их победный, вдохновенный труд.