За безупречную службу!
Шрифт:
В момент знакомства человек этот не показался Зуде ни слишком ловким, ни каким-то особенно сильным. Он был рослый, широкоплечий и мускулистый, это да, но, как говорится, чем больше шкаф, тем громче он падает. Тем более что там, у барной стойки, где они случайно очутились рядом, описываемый шкаф уже едва держался на ногах и был в шаге от того, чтобы рухнуть самостоятельно, без посторонней помощи.
На ловца и зверь бежит. В своих ночных похождениях Зуда руководствовался именно этим правилом, и оно его еще ни разу не подводило. Главное — оказаться в нужное время в правильном месте, и тогда долго искать добычу не придется: она сама тебя найдет. Из ночного клуба, которому какой-то затейник дал многозначительное название «Пропеллер»,
Явившись в клуб, Зуда занял местечко у стойки и, потягивая коктейль, стал высматривать потенциальную жертву, используя для этого зеркальную заднюю стенку бара. Делу время, потехе час; ночь была полна соблазнов, но за все надо платить, а с деньгами у посаженного под домашний арест Зударева было туго. В какой-то момент рядом с ним вдруг обнаружился этот детина — длинный, как коломенская верста, плечистый, широкогрудый и с виду пьяный в лоскуты. Одет он был чисто и недешево, но просто, без затей, и почему-то сразу чувствовалось, что он — один из тех типов, что норовят заявиться в джинсах даже на собственную свадьбу. Взгромоздившись на одноногий табурет, он тяжело оперся локтями о стойку, навалился на нее грудью и без затей потребовал у бармена сто пятьдесят коньяка. После чего, со второй попытки попав сигаретой в рот, сообщил, адресуясь к Зуде:
— Все бабы — шлюхи. Вмажем?
Глаза у двухметрового женоненавистника смотрели в разные стороны, а из заднего кармана джинсов выглядывал потертый кожаный бумажник, такой пухлый, словно хозяин ухитрился втиснуть туда малый географический атлас. Все было ясно. Зверь, как обычно, бежал прямо на ловца, и на сей раз зверек Зуде попался упитанный, жирный. Последнее, впрочем, еще следовало проверить, дабы не тратить драгоценное время на пустые хлопоты: а вдруг этот клоун нарочно выставляет напоказ набитый резаной газетной бумагой лопатник, чтобы производить впечатление на телок? Как в том бородатом анекдоте, где хилый старикан, демонстрируя культуристу едва не лопающийся от стодолларовых купюр кошелек, объясняет: вот это, мол, пресс, это девкам нравится. А у тебя, милок, не пресс, у тебя с животом что-то…
— Вмазать — не вопрос, — приступая к осуществлению нехитрого плана, заверил Зуда. — Только, братан, учти: с бабками у меня нынче голяк.
— Вот бабки как раз и не вопрос, — объявил верзила и в подтверждение своих слов, как пистолет из кобуры, выдернул из кармана бумажник. — Бабки — грязь. Вон их у меня сколько — за неделю не пропьешь!
Судя по тому, что увидел в бумажнике Зуда, собеседник здорово переоценивал свои силы: на взгляд Евгения, пропить такие деньги было бы нелегко даже за месяц. Вопрос, таким образом, решился сам собой: упускать такую добычу было нельзя.
Разумеется, они познакомились, если сопровождаемый рукопожатием обмен кличками можно назвать знакомством. Верзила назвался Спецом.
— Спец, жнец и на дуде игрец, — не удержавшись, пошутил Зуда.
— Что-то типа того, — пьяно мотнула в знак согласия отяжелевшей головой потенциальная жертва гоп-стопа.
На вопрос о своих занятиях Спец ответил, что работает в фирме сверхглубокого бурения. Судя по пьяной ухмылке, которой сопровождалось данное сообщение, это была какая-то шутка. Зуда ее поначалу не понял, а когда сообразил, в какую аббревиатуру складываются начальные буквы произнесенных собеседником
Заметив его испуг, Спец разразился довольным ржанием, после чего, заказав новую порцию выпивки, поведал Зуде вполне банальную историю, которая в целом смахивала на бородатый анекдот из серии «Возвращается муж из командировки…»
Мужем он стать, слава богу, не успел — как раз потому, что вовремя вернулся из командировки. Невеста ему досталась, что называется, с запросами, свадьба ей была нужна не какая попало, а шикарная, по высшему разряду, чтоб все подружки померли в страшных корчах от черной зависти. Не располагая необходимыми для устройства такого мероприятия средствами, Спец собрал вещички и подался за Полярный круг — выбивать длинную деньгу из вечной мерзлоты. Пока он сверлил в тундре дырки и качал оттуда нефть, его невеста тоже не теряла времени даром; какой-то доброжелатель не поленился отправить весточку, Спец сорвался со своей буровой и явился к любимой как раз вовремя, чтобы застукать ее в койке с каким-то лысым папиком. Что, вероятнее всего, и навело его на мысль, высказанную в самом начале знакомства с Зудой: все бабы — шлюхи.
Зуда это мнение целиком и полностью разделял — не потому, что имел собственный печальный опыт в этой области, а просто потому, что так ему было удобнее, — о чем и уведомил Спеца — коротко, энергично, в суровой, мужественной манере и не особенно стесняясь в выражениях.
— И что это за жизнь такая? — с горечью вопросил Спец. — И с бабами плохо, и без них никак… Я ведь, чтоб ты знал, три месяца на голодном пайке просидел, самое время чуток разговеться. Которую бы это тут?..
И начал озираться с явным намерением завязать новое знакомство с перспективой плавного перехода в горизонталь. Это, по твердому убеждению Зуды, сейчас было совершенно ни к чему: третий лишний, и, если изголодавшемуся по женской ласке нефтянику придется выбирать между смазливой длинноногой девкой и собутыльником мужского пола, нетрудно догадаться, кто именно станет этим третьим.
— Обалдел, что ли? — сказал он пренебрежительно. — Кто же в этом шалмане баб снимает? Тут на эту тему полный голяк — или крокодилы, или динамо. Или клофелинщицы. Если решил на телок заморочиться, айда в другое место.
— А там верняк? — покачиваясь на табурете, будто не в силах решить, в какую сторону упасть, засомневался Спец.
— С гарантией, — заверил Зуда. — И без кидалова.
— Тогда вперед, — решил Спец.
И первым отчалил от стойки, демонстрируя завидное единство слова и дела. Зуда напоследок глянул на бармена, проверяя, не слышал ли тот лишнего, но бармен находился у другого конца стойки и был под завязку загружен работой — так, что только успевай поворачиваться.
Все шло как по писаному — во всяком случае, поначалу. Вспоминая, как развивались события, Зуда пришел к неутешительному выводу: все действительно шло по плану, причем от начала до самого конца, вот только план, он же сценарий, был написан не им. Увы, увы! Но в тот момент он об этом даже не подозревал, и, очутившись в компании едва держащегося на ногах и все время норовящего запеть Спеца на краю плохо освещенной парковки на задах ночного клуба, без малейших колебаний перешел к делу: показал загулявшему с горя буровику нож, которым впору пугать матерого медведя, и предложил по-хорошему, без ненужного кровопролития, сдать деньги и ценные вещи.
— Да запросто, — добродушно ответил Спец, после чего Зуда неожиданно для себя очнулся в машине, которая куда-то ехала — судя по некоторым признакам, по загородному шоссе.
Последним, что он мог припомнить, было что-то вроде молнии — короткая ослепительная вспышка перед глазами, сухой треск и ощущение полета. Тупая ноющая боль в грудной клетке и ощущение, что на затылке под кожей стремительно зреет, увеличиваясь в размерах, некий нежеланный плод, подсказывали, что пресловутую молнию, кроме Зуды, не видел и не слышал никто на всем белом свете.