За борт!
Шрифт:
Он стоял в коридоре, ожидая лифт, и его окружали запахи стареющего здания. С каждым днем все сильнее пахло плесенью и гнилью. Тридцать пять лет на одном месте — это очень много, думал он, слишком много.
Мысли его прервал грохот дверей лифта.
Лифтер, парень лет семнадцати, улыбнулся, показав желтые зубы.
— На сегодня все? — спросил он.
— Нет, лечу ночным рейсом в Вашингтон.
— Новое дело?
— Очень старое.
Больше вопросов не было, и остаток пути они проделали молча. Выходя из лифта, он кивнул лифтеру.
— Увидимся через пару дней, Джо.
Потом вышел
Глава 23
Для большинства его имя Хайрем Эйгер. Немногим избранным он известен как Пиноккио, потому что он способен сунуть нос в любую компьютерную сеть и просеять ее содержимое. Поле его деятельности — центр связи и информтехнологий НПМА на десятом этаже.
Сандекер нанял Хайрема для сбора и хранения любых сведений об океанах, научных и исторических фактов и теорий.
Эйгер со страстью относится к своей работе; за пять лет он собрал огромную компьютерную базу знаний о море.
Работает Эйгер без жесткого графика, иногда приходит на заре и работает без перерывов до следующего утра. Он редко показывается на совещаниях в агентстве, но Сандекер не трогает его, потому что лучше специалиста нет и из-за сверхъестественного умения Эйгера взламывать коды и проникать в тайны любых компьютеров в мире.
Всегда в потрепанной джинсовой куртке и спортивных штанах, а длинные светлые волосы завязаны в узел. Редкая, клочковатая бородка и устремленный в пространство взгляд придают ему вид старателя в пустыне, который надеется увидеть за следующим холмом Эльдорадо.
Эйгер сидел за компьютерным терминалом в дальнем углу электронного лабиринта НПМА. Сбоку от него стоял Питт и с интересом наблюдал за появлением на экране зеленых букв.
— Это все, что можно получить в базе данных морской администрации.
— Ничего нового, — согласился Питт.
— Что дальше?
— Можешь заглянуть в документы командования береговой охраны?
Эйгер хищно улыбнулся.
— Легко, как тетя Джемайма печет оладьи!
Он с минуту рылся в толстой записной книжке, нашел нужное и набрал номер на телефоне с кнопками, но соединенном с современной линией связи. Компьютер береговой охраны отозвался и сразу принял код доступа Эйгера; на экране дисплея снова появились зеленые буквы:
СООБЩИТЕ ВАШ ЗАПРОС.
Эйгер вопросительно посмотрел на Питта.
— Спроси про „Пайлоттаун“, — попросил Питт.
Эйгер кивнул и набрал название на терминале. Сразу пришел ответ, и Питт принялся его внимательно изучать, обращая внимание на все перемещения судна с момента постройки, на его владельца, пока судно плавало под флагом США, а также на суммы залога. Сведений было много. Из официальных документов „Пайлоттаун“ исчез, когда был продан за границу, в данном случае компании „Фосфаты „Кассандра“ из Афин.
— Что-нибудь интересное? — спросил Эйгер.
— Еще одна пустышка, — хмыкнул Питт.
— Как насчет „Ллойда“ в Лондоне? Судно есть в их регистре.
— Хорошо, давай посмотрим.
Эйгер отсоединился от системы береговой охраны, снова сверился со своей книжкой и связался с компьютером крупнейшей морской страховой компании. Данные поступали со скоростью 440 знаков в секунду. На этот раз история „Пайлоттауна“
— Думаю, мы кое-что нашли.
— По мне, ничего нового, — сказал Эйгер.
— Посмотри на строку „Торговая компания „Сосан“.
— Где она числится оператором? Ну и что? Это попадалось и раньше.
— Там она числилась не оператором, а владельцем. Это большая разница.
— И что?
Питт распрямился, взгляд его стал задумчив.
— Владелец судна регистрирует его в так называемых „удобных странах“, чтобы получить лицензию подешевле, сэкономить на налогах и правилах, ограничивающих его деятельность. Другая причина — таким образом владелец уходит от всяких расследований. Создается подставная фирма, а ее адрес приводит к почтовому ящику. В данном случае — Инчон, Корея. Но если владелец контактирует с оператором, чтобы перевозить грузы или нанимать команду, должна происходить передача денег. То есть должны использоваться возможности банков. А банки сохраняют записи.
— Хорошо, допустим, я владелец. Зачем отдавать управление негласно моей компании какому-нибудь другому скользкому участнику, если в банках все равно останутся следы? Не вижу преимущества.
— Удобно для мошенничеств со страховкой, — ответил Питт. — Оператор выполняет грязную работу, а владелец получает прибыль. Например, возьми случай с греческим танкером несколько лет назад. Танкер назывался „Трикери“. Он вышел из Сурабайи в Индонезии с танками, до верха заполненными нефтью. В Кейптауне он подсоединился к береговому трубопроводу и выкачал всю нефть, оставив несколько тысяч галлонов. А неделю спустя таинственным образом затонул у берегов Западной Африки. Страховка была выписана на корабль с полным грузом нефти. Следователи были уверены, что корабль затопили намеренно, но доказать ничего не могли. Оператор „Трикери“ принял удар на себя и исчез из бизнеса. Зарегистрированный владелец получил страховку и через корпоративный лабиринт перечислил наверх.
— И часто так бывает?
— Часто, хотя никто об этом не знает, — ответил Питт.
— Хочешь покопаться в банковских счетах „Торговой компании „Сосан“?
Питт знал, что не стоит спрашивать Эйгера, сможет ли тот это сделать. Он просто сказал:
— Да.
Эйгер отключился от компьютера „Ллойда“ и подошел к шкафу с папками. Вернулся он с толстой бухгалтерской книгой.
— Коды безопасности банков, — сказал он, ничего не уточняя.
Потом принялся за работу и через две минуты вышел на банк „Сосан трейдинг“.
— Готово! — воскликнул он. — Тайное инчонское отделение крупного сеульского банка. Счет закрыт шесть лет назад.
— Счета сохранились?
Не отвечая, Эйгер нажал какие-то клавиши и откинулся, сложив руки. Он рассматривал распечатку. Появились номера счетов и запросы на поступление денег.
Он выжидательно посмотрел на Питта.
— С марта по сентябрь 1976 года, — приказал Питт.
Компьютерная система корейского банка отозвалась.
— Очень интересно, — сказал Эйгер, разглядывая полученные данные. — Всего двенадцать транзакций за семь лет. Должно быть, „Сосан трейдинг“ предпочитала иметь дело с наличными.