За други своя!
Шрифт:
…Ничего более жуткого и представить себе было нельзя. Белые покровы гробов отлетели с шелестом и хрустом, и в руках садящихся трупов зловеще сверкнуло оружие. Кое-кто шарахнулся к выходу, но скопившиеся там "родственники и друзья" уже нацелили свои стволы.
— Стой! — резко скомандовал Гоймир, соскакивая на пол с ППШ в руках. — Кто дрягнись — пулю промеж глаз!
Несколько шустрых, мальчишек пробежали вдоль строя, обезоруживая офицеров, которых сразу скрутили и побросали, как поленья, в угол церкви. Гоймир уже распоряжался:
— Пулемет — на колокольню! Мужики, окружай склады, начнете, как нас заслышите, одно передом не влезать!
Молча — только запаленное дыхание, взволнованное, сдержанное, только шорох подошв по камню коридора, потом — по земле — горцы и лесовики выскакивали за церковь и быстро разбегались в стороны. Охрана бдительно следила за округой, но и предположить не могла, что враг уже внутри обороны!
— Вольг, — Гоймир махнул Олегу рукой, и тот подбежал, обогнав остальных: — Те антенны-то видишь? Там связь их.
— Понял, — кивнул Олег. — Возьму Морока и Холода.
— Тебя подождем, — предупредил Гоймир. Олег сделал рукой знак братьям, снова оставившим свой ТКБ в лагере, и они втроем рванули через широкую улицу.
Бежали клином, Олег ощущал уже хорошо знакомое смешанное со страхом острое волнение, от которого все чувства становятся похожими на вытащенные из ножен клинки. Это не обессиливающий страх, это нечто другое, и даже мысль, что в тебя могут ударить из окна автоматной очередью, не пугает, а подбадривает…
— Окно! — резко выкрикнул Холод. Олег увидел то, о чем крикнул горец, уже позже своего выстрела из подствольника, сделанного на бегу — как открывается окно, но в руках у стрелка, выглядывающего наружу, не винтовка, а бритва… Тромблон влетел в это окно над плечом солдата, и тот успел проводить гранату недоуменным взглядом. Так он и выпал из окна — не успев повернуть голову обратно.
Олег еще успел услышать, как загрохотал сзади крупнокалиберный пулемет — и перестал воспринимать то, что не касалось «его» боя.
На крыльцо выскочили сразу двое — глупо, плечо в плечо, и Морок почти в упор выстрелил в одного, тот, словно поскользнувшись, рухнул на ступеньки, но второй успел юркнуть обратно… "Плохая вещь для нашей войны — самозарядка," — мелькнула у Олега холодная мысль, и он влупил в закрывшуюся дверь очередью в надежде, что там коридор, а не поворот. Не попал, кажется.
— Холод? — Олег рухнул на корточки перед окном, впечатался в стену спиной и сжал в руках автомат, словно ступеньку. Холод влетел в окно в кувырке. Морок взлетал на крыльцо, Олег крикнул ему по какому-то мгновенному наитию: "Ложись!" — к счастью, тот не думал, а просто скатился по ступенькам, и дверь с треском распахнулась под ударами пуль изнутри от нее со свистом, как кинжалы, бросаемые сильной рукой, летела длинная щепа. Мальчишка, не поднимаясь, бросил в коридор ручную гранату, метнулся следом за разрывом, стреляя так часто, как мог нажимать на спуск. Олег вскочил, оперся левой на подоконник и легко перелетел в комнату. Холод внутри отбивался прикладом РПК от штыка.
— Влево! — крикнул Олег, и горец припал к полу, а Олег выстрелил во врага, тот, переломившись в поясе, рухнул к двери, изо рта хлынула кровь. В коридоре стреляли, бешено и густо, потом сразу перестали. Холод обезумевшими глазами посмотрел на Олега, тот показал успокаивающе ладонь.
споткнувшись о труп, шагнул Морок.
— Я так на их кухне все банки побил, — сообщил он. Из левого плеча у него текла кровь, пропитывая рубашку.
— Достало, братишка? — спросил Холод. Морок поморщился:
— Краем.
Это он преуменьшил. Пуля засела где-то внутри и, судя по всему, повредила сустав. В земном госпитале могло дело кончиться ампутацией, но Олег уже убедился прочно, что тут ранения куда менее опасны — организмы горцев были могучими, да и бальзамы помогали лучше земных лекарств. Однако, сейчас Морок при малейшей попытке двинуть плечом терял сознание.
— Сиди здесь, — приказал Олег, — из тебя боец сейчас так себе, а у нас не напряг… Холод. пошли!
— Разом, — тот как раз затягивал повязку на плече брата. — Пошли!
Они проскочили коридором в комнату, выходившую окнами не параллельную улицу. Вообще-то Олег хотел бежать на помощь остальным, но тут в улицу с визгом и улюлюканьем влетели два десятка хангаров.
— Эти откуда? — сквозь зубы процедил Олег. И тут же улица утонула в пыли, криках, хрипе лошадей, хангары слетали с седел, кто-то спиной проломил плетень… — А это откуда?!
— Это с колокольни, — со злой усмешкой сообщил Холод. Пулемет работал ровно и точно в опытных руках стрелка. Но хангары — их осталось человек 8-10 — спешившись, быстро втянулись в мертвые зоны и начали перестрелку с колокольней. У одного была снайперская винтовка, он побежал к углу.
— Сто-ять, — приказал Олег и выстрелил в него одиночным. Снайпер подломился и рухнул на спину. Холод тут же пустил в дело пулемет. Мертвые для колокольни зоны простреливались из окон дома. Двое хангаров, гремя доспехами, успели сигануть в сад напротив, но Олег покосил их очередью на уровне пояса…
— Пошли. — Холод осмотрелся, — нет никого.
Они выскочили через окна. Олег чертыхнулся:
— Только бы на колокольне нас за чужих не приняли…
Опасения были обоснованными. На войне люди не так уж редко убивают своих — причем нередко тогда, когда и спутать-то вроде бы невозможно. Но на этот раз мальчишки вполне благополучно перебежали улицу и прыгнули через плетень в сад. Олег наткнулся на лежащие в крыжовнике тела, довольно пробормотал:
— Ага…
— Ягоды доспели, — сообщил Холод, на ходу срывая зеленые с желтоватыми прожилками и коричневыми хвостиками ягодки. Олег усмехнулся:
— Правду говорят, что горцы ворюги. Сад-то чужой.
— Так дам часом тебе! На, — Холод протянул Олегу несколько ягод.
…Гоймир малость не подрасчитал со своими силами. Оставив с собой слишком мало людей, он не смог толком атаковать — едва-едва получалось сдерживать активно рвущегося из окружения врага. Но тут примчался со своими Резан — правда, без Святомира, тому пулеметной очередью прошило обе ноги. Хангарн, чтоб их дубом прихлопнуло, оказались расквартированы не в веси, а в шатрах за околицей… Потом возникли Олег и Холод, и почти тут же рвануло так, что задрожала земля, а дальше уже рвалось, горело, визжало и свистело без перерыва — небольшая охрана складов, лишенная поддержки гарнизона, полностью погибла в бою с местными, после чего лесовики начали погром. «Утес» Хмура с вышки поджег на аэродроме все три вельбота и мягкий резервуар с горючим. Вскоре уже все вместе навалились на блокированный гарнизон — и не прошло много времени, как два десятка стрелков, подняв руки вверх, уже выходили к воротам.