За Дунаем

Цаголов Василий Македонович

Дом предателя стоял по правую сторону от управы, на границе двух кварталов. Он укрылся за высоким каменным забором. Широкие двукрылые деревянные ворота закрыты накрепко. Христо нащупал в темноте молоток и постучал. За забором залаяла собака. Хлопнула дверь, и вскоре кто-то спросил недовольным голосом:

— Кто там?

— Юрдан Денкоглу, купец. Есть у вас зерно?

— Мой чорбаджия торгует только с хаджи Костей, что живет в городе.

— Ты открой, потом разберемся,— потребовал Христо.

— Чорбаджия в дюгене.

—

А чауш с ним? Нам нужен вооруженный сопровождающий, потому что нам надо идти к...

— Все полицейские на мохабете с одним из стражников. Они уже, наверное, пьяные...

— Кто же охраняет деревню от гайдуков?

— После апреля гайдуки спят в своих норах.

— Кто знает... Ну, тогда мы пойдем к твоему хозяину...

— Ваша воля, господин Денкоглу...

— А может, ты спросонья не разобрался, где твой господин? — спросил Христо.

— Когда он дома, то работники не спят.

— Ну, ладно, иди и помолись аллаху, чтобы твой господин задержался в дюгене.— Христо не стал больше задерживаться и кивнул гайдукам.

Они понимали, что им нельзя возвращаться к товарищам без предателя, если даже для этого придется всем умереть.

У дюгена остановились. Оттуда доносился гул голосов, похожий на встревоженный улей. Христо жестом показал гайдукам, где стать, а сам подошел к двери и заглянул внутрь.

В дымной харчевне находилось человек тридцать. Они сидели за низкими столиками и отчаянно спорили, размахивая руками. Его взгляд задержался на старике. Он уперся грудью в край стола и, приложив руку к уху, подался вперед. Но, видно, недослышивал, потому что привстал и, вытянув худую шею, почти лег на стол.

Он, очевидно, был из тех болгар, которые всю долгую жизнь боролись против турок. Но избавление не приходило, хотя за него платили самой дорогой ценой — жизнью. Ох, как жаждали старики услышать о новом восстании и тогда бы спокойно умереть!

Христо встал, машинально отряхнул пыль е колен и передал товарищам свое оружие. Затем толкнул дверь ногой, обутой в царвули, и, выставив вперед правое плечо, вошел в харчевню. Все обратили внимание на него, но гул стих не сразу. Христо задержался у входа, чтобы дать людям возможность рассмотреть себя. Когда все притихли, не спеша двинулся к стойке. Его сопровождали настороженные взгляды. Но это длилось недолго: люди заспорили, теперь уже с новой силой. Повернувшись спиной к хозяину дюгена, Христо поздоровался с ним:

— Здравей!

Христо оглядел харчевню. Он искал предателя, чьи приметы хорошо знал. Тот сидел в углу в новой одежде, обшитой яркой тесьмой. Предатель разговаривал с соседом, одетым по-европейски. Христо прошел к столику, за которым сидел старик, почтительно поздоровавшись с ним, присел. Сразу же к Христо подошел хозяин дюгена. Христо заказал подогретую водку, а потом спросил старика:

— Чего ты, дедушка, так задумался? Твоя шхуна, может, утонула?

— Нет,— старик поднял голову.— О жизни думаю... Большое

богатство у меня дома, даже трудно пересчитать его...

Христо принесли водку, и он отпил глоток.

— Бараны?

— Нет, блохи...

Засмеялся Христо, отодвинул на середину стола стопку.

— Сдаюсь, дедушка, хорошо ты проучил меня... За хорошую науку не выпьешь ли одну стопку за мой счет?

— Что ж, разве только дурак отказывается от дарового угощения. А твоя милость кто?

— Не все ли равно, кто я, дедушка? Ну, скажем, Христо из Габрово. Я портной... А почему эти добрые люди раскудахтались, словно курицы, вспугнутые кошкой?

— Обсуждают мировую политику. Разве ты не знаешь, что болгарин любит решать мировые дела. Свои только никак не уладит...

— Слушай, дедушка, получилось нехорошо: я забыл предложить выпить остальным...

— Не знаю, господин, это твоя воля. Если у тебя столько денег, сколько у меня дома блох...

Христо подозвал трактирщика:

— Угости всех по стопочке.— Воевода вынул из кармана деньги и небрежно бросил их на стол. Трактирщик раскланялся и поспешил к стойке. Все обратили внимание на Христо. Даже те двое, что в углу, замолчали. Предатель кивнул ему и улыбнулся.

— Ваша милость угощает нас, а мы не знаем, кто вы? — спросил он.— Ну, хоть тост скажите...

Христо поднялся.

— Я слушал, как вы горячо спорите, и, откровенно говоря, удивился. Вы говорите о французах и немцах. Но есть одна страна, о которой нужно помнить всегда, даже на том свете. Я пью,— Христо обвел взглядом харчевню и неожиданно крикнул: — пью за свободную Болгарию!

Все посмотрели в угол на предателя и его дружков.

— Что? — поднялся предатель, лицо его побагровело.— Люди еще не пришли в себя от одного бунта, а ты, негодяй, хочешь, чтобы опять люди страдали?

Христо подошел к стойке и пристально посмотрел трактирщику в глаза. Тот даже не моргнул. Улыбнувшись, Христо повернулся к присутствующим и воскликнул:

— За свободу! Кому из вас, болгары, не дорога родина?

Все вскочили в едином порыве и, не проронив ни слова, выпили. И только один остался сидеть за столом: предатель. Люди не садились, ждали, пока выпьет гость. А он, заложив за спину свободную руку, шагнул к предателю.

— Почему обижаешь братьев? Выпей...

Предатель повернул к Христо лицо:

— Много вас ходит, героев... Хватит с нас крови! — нервно крикнул он и попытался встать.

Рука Христо с вином сделала быстрое движение, и предатель схватился за лицо.

— Ай, ай! — завопил он.

— Братья, спасибо за Болгарию... Я вижу, вы любите ее. Каждый из нас отдаст за нее жизнь. Она же нам так дорога! Возьми, друг,— Христо бросил хозяину монету.

Люди ждали, что он скажет еще, но Христо взял за шиворот предателя и поволок к выходу.

— Если вздумаешь вспугнуть ночную тишину, то...— Христо не договорил.— Иди, собака!