За двадцать минут до полуночи
Шрифт:
Винценц сердито посмотрел на меня.
– Вам этого не понять. Мышление, судя по всему, не является вашей сильной стороной, иначе вы бы не выдумали такой глупый план разорвать нашу с вами связь. Вы же понятия не имеете, какими будут последствия!
Я раздражённо фыркнула. Но было и так ясно, что ситуацию надо как-то исправлять, а не ссориться попусту. Я отступила чуть в сторону и протянула ему руку.
– Ладно, заходи.
Винценц мгновение недоверчиво колебался, но потом всё же взял меня за руку и легко запрыгнул в комнату.
– Благодарю вас. – И снова эта очаровательная
Однако его это вряд ли раздражало, у него были другие заботы.
– Не знаю, как вы, а я бы с удовольствием избавился от вонючих голубиных экскрементов на руке.
АЙ, МЕРЗОСТЬ КАКАЯ! Это было абсолютно отвратительно. Неужели он действительно осмелился?.. Я медленно перевела взгляд на свою руку, которой только что втащила его в комнату.
– Не переживайте, я пошутил, – усмехнулся Винценц. – Искушение, конечно, было велико, но я хочу, чтобы вы поняли: я не негодяй.
– Ты… – сердито начала я, когда меня внезапно прервал щелчок ключа в двери квартиры. Вскоре после этого раздался папин голос:
– Эмма, я вернулся! Ты не могла бы зайти в гостиную? Нам нужно поговорить.
Глава 9
– Быстро лезь под диван! – прошептала я, хватая Винценца за рукав и подталкивая его к дивану.
Снаружи уже слышались папины шаги. Зазвенели ключи; наверное, он просто положил их, как и всегда, на маленькую полочку в коридоре и теперь шёл к моей комнате в своих домашних тёмно-зелёных войлочных тапочках, которые, как я думала, он уже давно перестал надевать. Их папе купила в прошлом году на Рождество бабуля Фрида, которая, вероятно, была не совсем трезва, когда выбирала подарок. На них был вышит слон, больше похожий на бегемота, мутировавшего от радиоактивного излучения.
Я лихорадочно пыталась спрятать Винценца под диван, прижимая его плечи к полу, но это было не так-то просто, потому что, во-первых, он сопротивлялся, а во-вторых, был значительно сильнее меня.
– Да я же туда не помещусь, неужели не ясно? Лапки прочь!
– Говори тише, а то папа тебя услышит! И втяни живот, тогда точно пролезешь. – Беспокойно прищурившись, я метнулась к двери гостиной. Папины шаги становились
– Морковка, ты здесь?
Отлично. Есть ещё немного времени.
Винценц между тем неохотно подчинился своей судьбе и, тихо застонав, скрылся под диваном, а я схватила одеяло и разложила его таким образом, что оно доставало до самого пола и закрывало нашего непрошеного гостя. Только с одной стороны оказались заметны кончики его сапог, но было слишком поздно беспокоиться об этом. Папа с белым пакетом в руках вошёл в гостиную. К счастью, он не мог заметить торчащие из-под дивана сапоги с того места, где сейчас стоял. Теперь главное – не дать ему подойти ближе.
– Вот ты где, – сказал он. – Что же ты не отвечала?
– Я… – пробормотала я, медленно оглянулась на него и при этом сама себе наступила на ногу. – Я… Я тебя не слышала… Совсем ничего не слышала… Задумалась просто…
– Вот как? – Папа положил пакет на стол и выудил оттуда картонные коробки с китайской едой из ресторанчика навынос. По комнате поплыл кисло-сладкий запах курицы, который ни с чем нельзя было перепутать. – И что же ты делала?
– Да так. – Немного поругалась с книжным героем, который загадочным образом ожил, а потом запихнула его под наш диван. Я огляделась. Лишь бы папа не заметил, как я нервничаю… И тут в глаза мне бросилась книга, которая лежала на журнальном столике рядом с пустым стаканом из-под лимонада. «Оно» Стивена Кинга. – Читала!
Теперь папа поднял голову и внимательно посмотрел на меня. Почему он смотрел на меня с таким… недоверием? Что ещё я могла тут делать, если не читать? Телевизор-то сломан, и в ближайшую сотню лет его точно не починят.
– Хм, – пробормотал он. – Мне казалось, я слышал мальчишеский голос.
– Нет-нет, – поспешно заверила я. – Это всё Леа… Точнее… Это я. Я ей читала вслух… по телефону… вошла в образ и… Ну чтобы всё звучало более зловеще и жутко.
Папа приподнял бровь – эту мимику я, к сожалению, знала слишком хорошо. Он не поверил ни одному моему слову, но лишь молча указал на дымящиеся картонные коробки.
– Твоя любимая. Садись, пожалуйста, за стол.
Я робко шагнула ближе. Папа был странно молчалив. Тоже не слишком хороший знак – значит, он ужасно рассержен или обеспокоен чем-то. Тут и гадать не нужно было, в чём причина. Конечно, всё дело в беспорядке внизу с утра пораньше. Правда, немного странно, что он принёс моё любимое лакомство, если собирался меня отчитывать.
И тут я поняла, что он собирается сесть прямо напротив дивана.
– А можно сегодня я там сяду? – попросила я.
– Но это моё место, – удивился он.
– Конечно… Просто… Я же очень маленькая для своего возраста. А в одном журнале писали, что для быстрого роста полезно смотреть на север во время еды. – Я и сама в жизни не слышала большего бреда, тем более что за последние два года не выросла ни на сантиметр. Да я и в принципе вряд ли вырасту выше метра шестидесяти, потому что и мама у меня была небольшого роста. От генетики никуда не деться. Но лучшего оправдания я не придумала. Вздохнув, папа обошёл вокруг стола.