За дверью. Часть 1
Шрифт:
– Не забудь помыть руки перед едой! – напомнила мне тетя Вика.
Рядом с нами появились небольшие ведерки с розоватой жидкостью. Повторяя действия Отшельника и тети Вики, я опустил в свое ведерко кисти рук и прополоскал их. Жидкость была чуть более густой, чем вода, и имела едва уловимый цветочный аромат.
– Теперь можно поесть? – спросил я.
– Теперь можно, – разрешила тетя Вика.
Я взял ложку и принялся энергично поглощать пищу. Я старался не смотреть на раков-тараканов и не задумываться о том, из чего сварен суп.
Отшельник позвал:
– Прукс, любезный,
Послышались тяжелые шаги, и один из домовых вкатил в гостиную большой плоский предмет на подставке с колесиками. Предмет был накрыт непрозрачной тканью. Когда Прукс снял ткань, я увидел некий аппарат, похожий на круглый выпуклый щит или на большой гонг, подвешенный на П-образной опоре. С краю к ободу щита был приделан блестящий металлический шарик.
– Прукс, дружище, включай! – распорядился Отшельник.
Домовой щелкнул по шарику своей клешней (кажется, я забыл сказать, что Прукс был похож на двуного краба с шестью руками-клешнями). Шарик начал кататься по ободу, быстро ускоряясь. Выпуклая сторона щита засветилась зеленоватым светом. Вскоре шарик разогнался до такой скорости, что начал казаться сплошным кольцом, а в щите появились двигавшиеся тени. Еще несколько мгновений, и выпуклый щит превратился в круглый экран. Я был так заинтересован устройством телевизора, что вначале не обратил внимания на саму телепередачу.
– Тетя Вика, а как эта штука работает?
– Какая штука?
– Ну, вот эта, которую вы называете телевизором.
– Ах, эта! Двигающийся шарик вызывает обновление изображения на экране.
– Похоже на яблочко, катающееся по тарелочке, – заметил я. – Прямо как в сказках.
– Яблочко на тарелочке – это самая древнейшая модель телевизора. С тех пор техника в Изначальном мире намного продвинулась вперед.
– Ты говорила, что этот мир похож на Землю. Но пока я вижу только отличия.
Отшельник вмешался в наш разговор:
– Калки, не обращай внимания на внешний вид предметов и живых существ. Проникай мыслью в их суть. Телевизоры на Земле – лишь подобие устройств Изначального мира. Посмотри, насколько лучше работает наш телевизор!
В этом я не мог с ним не согласиться. Изображение на выпуклой стороне щита было таким четким, что казалось почти осязаемым. Словно я не смотрел на экран, а через большой круглый иллюминатор заглядывал внутрь другого помещения.
– Моя антенна позволяет принимать телепередачи со всего мира, – с гордостью сказал Отшельник. – Прукс, будь добр, переключи на какой-нибудь колосский телеканал.
Домовой сделал своей клешней несколько пассов перед экраном, и я увидел помещение, чрезвычайно похожее на студию какого-нибудь ток-шоу. Только вместо людей на небольших трибунах сидели боблины: мужчины и женщины, все очень хорошо одетые и ухоженные. Но я почему-то испытывал к ним почти физическое отвращение, словно видел перед собой омерзительных чудовищ, зачем-то вырядившихся в человеческую одежду. С трудом подавив отвращение, я прислушался к тому, что говорил боблин-ведущий, непринужденно прогуливавшийся по студии с микрофоном в руках.
Ведущий обращался к телезрителям:
– Вы смотрите передачу «Свобода боблинского слова». Ее, как
– Спасибо, Сявка, за то, что ты решил обсудить важную и актуальную для жителей Колоссии тему. Долгое время колоссиянам внушали, что они должны быть умными, честными, добрыми, вежливыми, помогать слабым, не унижаться перед сильными. – Голос Какаморды насмешливо зазвенел. – Так говорили им представители Уравнительной церкви, которые семьдесят лет угнетали колоссиян. А в это время люди в Империке и в Еропке жили счастливо и свободно. Они вкусно кушали, хорошо одевались, ездили на роскошных машинах, путешествовали по свободному миру. Теперь, когда власть Уравниловки в Колоссии свергнута, колоссияне также получили возможность стать счастливыми. Но почему-то эту возможность использовали лишь единицы. Подавляющее большинство людей оказалось не готово к переменам, к новому типу мышления. Они по-прежнему считают, что ум, честь и совесть помогут им обрести счастье. Пришла пора раскрыть им глаза на эти многолетние заблуждения…
Ирида Какаморда продолжала вещать в том же духе, но ее слова пролетали мимо моих ушей.
– Тетя Вика, тебе все это ничего не напоминает?
Виктрикс напряженно вглядывалась в экран. Мне пришлось повторить вопрос, чтобы она обратила на меня внимание.
– Калки, теперь ты понимаешь, что Земля – это отражение Изначального мира? Боблины захватили здесь власть, и во всех остальных Отражениях начались перемены. Причем перемены не в лучшую сторону.
Я показал пальцем на экран:
– Я имел в виду, что эти лица мне знакомы. Они похожи на…
– Знаю, знаю! Ты хочешь сказать, что уже много раз видел их по телевизору. По нашему земному телевизору.
Я находился в растерянности:
– Но у нас Сявка Шустрик не боблин. И Ирида Какаморда тоже…
Отшельник сказал:
– И в этом мире Ирида Какаморда не боблин. Ее все считают человеком. Ее даже однажды выбирали в Государственную Мысль Колоссии. Но на самом деле она оборотень, принявший облик человека, чтобы одурачивать людей Колоссии, внедрять в их сознание идеи боблинов. Не зря же она все время носит темные очки – ими она скрывает свои неподвижные глаза оборотня. На самом деле Какаморду зовут Черная Пиявка. Она не просто оборотень, а самый страшный из оборотней – оборотень-вампир.
– А-а-а, – понимающе протянул я, – я слышал, что в нашем мире она тоже заявляла, будто реформы в России идут медленно, потому что их тормозит слишком большое количество пенсионеров. То есть, нужно уничтожить всех стариков – наших бабушек и дедушек – чтобы такие существа, как Ирида Какаморда, чувствовали себя хорошо.
Тетя Вика с гордостью посмотрела на меня и сказала Отшельнику:
– Вот видишь, Калки достаточно умен, чтобы все понимать и делать правильные выводы.
– На самом деле я вообще ничего не понимаю! – воскликнул я. – Объясните мне, как эти боблины и оборотни могут существовать сразу в двух мирах?