За двумя зайцами
Шрифт:
Явдокия Пилиповна. А как же, теперь за такую цену не купишь!
Проня. Вы бы, мама, пошли лучше на кухню заняться, нежели невесть что плести!
Явдокия Пилиповна. Да там уже все готово. А за другое платье шелковое заплатили аж по три с полтиной за аршин; уж такое дорогое, что — господи! Вот я вынесу. (Идет в комнату.)
Проня. Да что вы разохались, точно сроду не носили шелкового?
Настя
Степан (за окном). За кого это Серки выдают дочку?
Голос. За какого-то цирюльника.
Степан. Неужто за Голохвостого? Иоська, значит правду говорил.
Явдокия Пилиповна (тащит целый ворох разных платьев). Вот поглядите, какие!
Настя. Чудо! Широкое и добротное! (Щупает.)
Наталка. Ой, какое красивое! Как шелестит!
Куча всякого народа толпой лезет к окнам, а кое-кто и в двери.
Проня. Мама, что это вы делаете? Поглядите на окна!
Явдокия Пилиповна. Ничего, пускай смотрят, какое приданое даем за дочкой, пускай знают все, что не поскупились! А вот, гляньте, зеленое адамашковое!
Настя. Шелковое или хлопчатое?
Явдокия Пилиповна. Шелковое, на два шестьдесят, да и то потому уступил, что сильно залежалая материя.
Проня. Вы уже невесть что, мама!
Явдокия Пилиповна. Чего? Ей-богу, правда!
Голос (за окном). Ну и зеленое же, что твоя мята!
Парубок (дивчине). Тебе бы к лицу!
Дивчина. А как же не к лицу: на тебя бы нацепить, так и ты бы на лягушку похож стал.
Смех.
Проня. Слышите, какую ярмарку завели?
Явдокия Пилиповна. Это пустое. Вот еще одно платье, желтое, из какого-то такого чудного, что и язык не вымолвит…
Проня. Из мухленталену.
Явдокия Пилиповна. Вот, вот.
Голос (из-за окна). Ой, мама моя, как жар. Аж горит…
Парубок. Вот бы мне, брат, на штаны!
Проня. Закройте окна!
Явдокия Пилиповна. Пускай смотрят: один день такой!
Проня. Тут скоро жених прибудет, а они расположились.
Явдокия Пилиповна (опять входит с ворохом белья). А вот поглядите, какие вышитые да тонкие платочки для носа.
Проня.
Явдокия Пилиповна. И принесу, тут сраму нет: дело житейское!
Наталка. Ой, какие ж хорошенькие!
Парубок (из-за окна). Глянь! Глянь! Для доброго казака так некуда и чихнуть!
Мещанки (в дверях). Как раз твоему носу пристало!
Парубок. Да и у молодой же с добрую клюку!
Проня. Что ж это вы здесь шкандаль делаете! Напустили мужичья!
Явдокия Пилиповна (не слушая). А вот одеяло, шелковое, розовое, во Фроловском выстегали.
Настя. Славное! И большое какое!
Наталка. Тут и троих можно укрыть!
Мещанки (в дверях). Я б под такое забралась!
Парубок. Да и я, кабы попросили…
Проня. Этого я не могу уже выдержать! Уходите, мама, с вашим приданым! Химка, закрой окна да вынеси эти тряпки! Идемте, сестрички, от шкандалю в мою комнату.
Настя и Наталка. Идем, идем! (Уходят.)
Химка вбегает, но Явдокия Пилиповна машет на нее рукой, и они вдвоем раскладывают на стульях все вещи.
Явдокия Пилиповна. Я пойду встречать гостей, а ты кликни старика!
Химка. Ладно. (Идет к окну.) Да не лезьте всей кучей в дом, отойдите от окон! (Выходит.)
Голос (за окном). Глянь! Кто-то приехал на хвайтонах. Должно, жених!
Другие. Где? Где?
Еще другие. Пошли! Отойдите! Эй, ноги! Ноги!
Явление десятое
Голохвостый и двое митрополичьих басов.
Голохвостый (входит во фраке, цилиндре, за ним двое митрополичьих басов). От это все, как видите, беру: двор большущий, садик, дом и то, что в дому.
Первый бас. О, Серки люди не бедные! Серкова лавка скоро перейдет на первую улицу на Подоле.
Второй бас. Наберете добра.
Голохвостый. Ясно, наберем немало добра: не в дураков удались! Через неделю времени вы и не узнаете этого двора. От тут на улицу ахну каменный дом первого хвасону на два этажа под железною крышей, а в старый дом буду свиней загонять.