За его спиной

Зайцева Мария

Иногда Бродяга думал, а получил бы он большее удовольствие, если б разобрался с Аминовым по-старинке, как они раньше разбирались с крысами?

И не находил ответа.

Те времена улетели далеко в бездну, и возврата к ним однозначно не хотелось.

Наоборот, хотелось сделать мир вокруг как можно безопасней.

Потому что в нем жить их детям.

Так что Бродяга понимал Хазара, интенсивно чистящего пространство вокруг себя. Его друг хотел, что Аня чувствовала себя спокойно и доверяла ему.

До этого было, правда,

как до Китая раком, очень уж другу с женщиной не повезло… Или, наоборот, повезло? Ну вот кто бы сказал ему еще год назад, что Хазар примется спешно избавляться от всего криминального, что Хазар не пришибет с особой жестокостью тварь, похитившую его женщину и ребенка, а просто посадит в тюрягу? Нет, понятно, что условия в той тюряге такие, что лучше бы пришиб с особой жесткостью… Это и быстрее и проще… Но все же! Все же!

Женщины и их влияние на мужчин невозможно переоценить…

Бродяга думал об этом, пока стругал брусочек ножом, тем самым, что когда-то спас жизнь сыну Хазара, и получался вполне себе годный маленький меч. Как раз для детских пальчиков…

А Каз все вещал и вещал о том, насколько все поменялось, и что друзья его совсем другие стали, и как это грустно и неправильно, и что он никогда, вообще никогда…

— Слушай, а есть вообще… — перебил его с неожиданным интересом Бродяга, — ну… Хотя бы примерно в твоей башке образ женщины, которая тебя заинтересовала бы? Не только как постельная грелка?

Он , честно говоря, просто пытался отвлечься от напряжения в груди из-за котенка и того, что с ней сейчас происходило, а потому ответа особо не ждал, но Каз удивил.

Он замолчал, а затем, чуть посопев, достал телефон и тапнул по экрану, выводя заставку.

Бродяга посмотрел на картинку.

Девушка.

С короткими волнистыми волосами, с кудряшками, спадающими на лоб. Очки, взгляд за ними такой беззащитный.

К губам прижимает кончик кисточки, молберт в другой руке, смотрит прямо в глаза. Словно пишет портрет и видит в тебе что-то такое, чего никто и никогда не мог рассмотреть.

— Это кто? — удивленно спросил Бродяга, почему-то продолжая изучать фото неизвестной девушки, ничем не примечательной, на самом деле… Но взгляд отвести было сложно, в ней что-то такое просматривалось… Непростое…

— Это Агния Виловская, — тихо сказал Каз, — художница. Болгарская.

— Ого… — удивился Бродяга, возвращая телефон, — не думал, что ты интересуешься…

— А я и не интересуюсь, — пожал плечами Каз, — это так… Просто картинку в сети увидел, цепанула…

— Ну так в чем дело? — удивился Бродяга, рассматривая друга, непривычно спокойного и серьезного, так не похожего на себя самого, вечного зубоскала и пошляка, — можно подумать, в средневековье живем и самолеты туда не летают… Пробей ее и сгоняй в гости…

— Не получится, Ар, — усмехнулся Каз, — она умерла двадцать лет назад. От рака. Разминулись мы с ней на этой земле.

Он убрал телефон, отвернулся, и Бродяга,

в легком шоке от того, что только что узнал своего самого близкого друга с другой совершенно стороны, молча смотрел на Каза, не зная даже, что сказать.

Да и какие слова были бы тут уместны? Никакие…

Он уже протянул руку, чтоб просто утешающе потрепать Каза по плечу, но тот дернулся, повернулся, уже привычно насмешливый и легкий:

— Эй, папаша будущий, глянь, еще один папаша будущий двигает. Да не один! Вот Анька, зараза такая, нихрена спокойно не сидит на заднице!

Бродяга глянул в указанном направлении вздохнул. Из здоровенного ровера, на котором любил рассекать их друг и босс в одном лице, выгружалась с помощью Хазара Аня.

Она чуть покачнулась, неловко придерживая живот, и Хазар придержал ее за талию. Верней, то место, где раньше была талия.

Ванька, увидев картину маслом, рванул навстречу, ругаясь:

— Блин, ну я же говорил! Ну вот нафига приехала? Без тебя бы прям не справились!

Аня, улыбнувшись тепло, шагнула к нему, избавляясь от заботливой руки Хазара и даже не оглянувшись на него.

Ванька тут же заплясал рядом со своей нянькой, и не обратил внимания на то, как нервно дернулся угол губ у его отца.

А вот Каз с Бродягой очень даже обратили…

И синхронно пожалели своего друга, так попавшего.

Анька, несмотря на все наворачиваемые рядом с ней круги, была стойким оловянным солдатиком, и не спешила проникаться к Хазару. Не помогали ни его уговоры, хотя друзья сильно сомневались, что эти уговоры имели место, не умел Хазар этого делать. По-другому все пытался, делами… И никак.

Действия Хазара, направленные на то, чтоб показать, как сильно он изменился и как готов идти навстречу, не имели никакой ценности в глазах жесткой Аньки. Вот уж поистине, если женщина обиделась, то ничего ее не сместа не сдвинет…

И даже Ванька, после случая с похищением начавший очень даже нормально общаться с отцом, явно сменил гнев на милость…

А вот Анька, похоже, не планировала ничего менять.

И сейчас легко оставила отца своего будущего ребенка в одиночестве, даже словом с ним не перекинувшись, просто принимая его заботу, потому что сам захотел. Сам навязал. Бродяга был уверен, что Анька бы ни за что не попросила Хазара привезти ее сюда, к роддому, просто собралась, из дома вышла, а там он…

Друга было откровенно жаль, но Бродяга понимал, что сделать ничего тут никто не сможет. Кроме самой Аньки.

Хазару оставалось только терпеливо ждать.

И Бродяга с Казом удивлялись, сколько, оказывается, терпения у их друга детства. Вот уж чего раньше не наблюдалось!

Да, женщины меняют мужиков… И не всегда в лучшую сторону.

Хотя, это явно не случай Бродяги.

Он настолько задумался над перипетиями отношений Хазара и Ани, над неожиданно открывшейся тайной Каза, что даже отвлекся от своих переживаний.