За голубым порогом
Шрифт:
Раки-отшельники бегали, постукивая раковинами, по дну плоского стеклянного сосуда. Самые маленькие из них взобрались на раковины более крупных собратьев. А как только мы положили в воду большой камень, все отшельники собрались на нем тесной кучкой.
У этих интересных ракообразных только передняя часть тела, головогрудь, покрыта твердым панцирем. Мягкое, длинное брюшко панциря лишено и нуждается в защите. Для этой цели рак-отшельник находит пустую раковину какого-нибудь моллюска или, как мы не раз наблюдали, съедает хозяина облюбованного им домика и поселяется на его месте. Погрузив в раковину брюшко, отшельник крепко прицепляется к стенкам особыми изогнутыми ножками. Длинные ходильные ноги позволяют отшельнику легко и быстро бегать по дну. Обычно раковина бывает достаточно велика, чтобы в случае тревоги отшельник
Николаю все же удалось перехитрить лигию, шустрого и недоверчивого рачка из зоны заплеска. Пленница то перебегала по камню, который мы положили в канну, то пряталась от нас под его выступы. В воде, налитой на дно для поддержания нужной влажности воздуха (предосторожность, по-моему, излишняя в нашей комнате), появились крохотные черные существа. Это оказались молодые лигии, сидевшие до этого в выводковой сумке под брюшком у мамаши. Я долго разглядывала лигию, прежде чем ее нарисовать, и старалась найти в ней что-нибудь красивое и привлекательное. К сожалению, о ней можно было сказать лишь одно: у нее красивые глаза, и она любит своих детей. А глаза действительно хороши. Они блестели при электрическом свете, как драгоценные камешки. Что же касается любви к детям… право не знаю. Она таскала их в выводковой сумке, как это положено всем лигиям. Потом они выросли, сумка открылась, и они расползлись в разные стороны. На утро в канне не осталось ни одного детеныша. Возможно, любящая мамаша их съела.
Водоросли мы прополоскали в пресной воде. Те из них, которые обладают толстым и плотным слоевищем, мы просто расправляли при помощи пинцетов на сложенном пополам листе фильтровальной бумаги или на газете. Нежные и тонкие, как волосы, водоросли расправляют так: берут плоскую ванночку, наливают в нее воду и на дно погружают лист плотной бумаги. Сверху кладут водоросль и расправляют ее иглой. Она свободно плавает, и каждая ее веточка напоминает тончайший филигранный узор. Потом бумагу осторожно берут за края и поднимают. Вместе с водой водоросль ускользает с бумаги обратно в ванночку. Снова подсовывают бумагу и расправляют упрямое растение. С особой осторожностью бумага медленно вынимается из воды, и на этот раз в ее центре лежит слипшаяся в комок та самая водоросль, которая только что ласкала глаз изысканностью своих форм. Снова повторяется вся процедура, и наконец на мокром листе лежит расправленная водоросль. В таком виде она похожа на прекрасный акварельный рисунок. Ее прикрывают фильтровальной бумагой и кладут в гербарную рамку, под пресс. Через несколько дней открывают рамку и находят половину водоросли на одном листе, а половину на другом. Это значит, что была плохо отмыта слизь, покрывающая водоросли. Тогда берут свежий экземпляр растения, наливают в ванночку воды и т. д.
— Главное в этом деле — практика, — сказал Николай, отбирая у меня водоросли. У него они покорно ложились на бумагу и выглядели так, будто их нарисовали на бумаге тончайшей кисточкой.
Странная водоросль с мясистой манжеткой у ризоидов называется ундария. Длинные и пушистые водоросли с пузырями, наполненными воздухом и похожими на ягодки, оказались саргассами. По их имени названо «море без берегов» — Саргассово море. Португальские моряки заметили сходство пузырей-поплавков, поддерживающих эти водоросли в толще воды, с мелким виноградом, по-португальски — Саргоссо [2] . Небольшая водоросль с плоскими, разветвленными и раздвоенными на концах слоевищами называется пельвецией. А странные желтовато-зеленые пузыри, покрывающие все камни в местах, защищенных от прибоя, — пузырчатой леатезией. Это все бурые водоросли. Среди зеленых водорослей нашлись старые знакомые по Черному морю: зелено-оливковый кодиум, похожий на оленьи рожки, ярко-зеленая ульва, напоминающая листья салата, нежная, как шелковая пряжа, энтероморфа. Они были здесь почти такие же, только значительно больших размеров.
2
Саргассово море — район Атлантического океана между 40 и 20 градусами северной широты и 70–30 градусами западной долготы, то есть занимающий пространство в 5 тысяч километров по широте и 2 тысячи километров по долготе. Ограничивают море течения
У водорослей нет корневой системы, свойственной высшим растениям. Все необходимые минеральные вещества они получают прямо из воды. Похожие на корни выросты (они так и называются по-латыни — ризоиды, то есть корнеподобные) служат для прикрепления к грунту. У некоторых водорослей функцию ризоидов выполняет особая присоска. Поэтому водоросли встречаются главным образом на твердых грунтах, а не на иле, где им не к чему прикрепиться.
Зеленые водоросли, которым для жизни требуется больше света, селятся на мелководье, у берегов. Бурые водоросли не так требовательны к свету, и их можно найти на глубине 30 метров. Красные водоросли, или багрянки, могут существовать на еще больших глубинах, порядка 70—100 метров.
Вот водоросль анфельция. Ее тонкие, как нити, раскидистые веточки собраны в пушистый кустик, сантиметров восьми-десяти высотой. Отдельные кустики этой лиловато-коричневой водоросли оплетаются и местами образуют на дне рыхлые пласты более метра толщиной. Анфельция — промысловый объект, сырье для получения агара (агар-агара). Ее добывают тралами со дна и собирают среди штормовых выбросов на берегу.
Агар, или растительный желатин, применяется в самых разнообразных отраслях народного хозяйства. Растворенный в воде, он при застывании образует студень. В пищевой промышленности широко используется при изготовлении мармеладов, джемов, пастил, при сыроварении, для очистки вин и т. д. В нем нуждаются текстильные, бумажные, кожеобрабатывающие, косметические и многие другие производства.
Применяется агар в медицине и фармакопее, а особенно — в бактериологии. Из него приготовляют питательную среду для выращивания различных культур бактерий и грибов.
Кроме водорослей в сборах был еще морской лен — филлоспадикс. Это цветковое растение, приспособившееся к жизни в море. Как и у другой морской травы, зостеры, у филлоспадикса есть настоящая корневая система. Зостера предпочитает песчаный или илисто-песчаный грунт, а филлоспадикс селится в трещинах или углублениях на камнях и скалах.
На заводе и в домах уже зажигались огни, когда мы закончили обработку улова первого дня. Я проявила пленку с подводными снимками. Одни негативы были приемлемы, другие хуже; самыми хорошими были последние, сделанные тогда, когда тонкая вуаль тумана начала скрывать солнце.
Мы позвонили диспетчеру, чтобы выяснить, каким образом можно переправиться на другой берег бухты Троицы. Он предложил прийти часам к восьми утра на причал комбината. В это время в район Рисовой пади пойдет катерок с водоналивной баржей. Пока нальют водой и отбуксируют две баржи, мы успеем там поработать.
* * *
К утру погода совсем испортилась. Холодный ветер и дождь расстроили наши планы. Уходить на целый день в отдаленный район и собирать материал, плавая под дождем и не имея возможности обогреться, очень не хотелось. Диспетчер предложил другой вариант: идти с бригадой рыбаков на переборку ставного невода, стоящего здесь же, в бухте Троицы.
— Если согласится бригадир, — добавил диспетчер.
Я нашла бригадира на пирсе. Коренастый, пожилой рыбак в высоких, до бедер, резиновых сапогах был суров и очень неразговорчив. Как мне показалось, он нехотя разрешил присутствовать при ловле и велел поторапливаться со сборами. Я кинулась домой. Николай куда-то ушел, а ждать его времени не было. Пришлось оставить ему записку, наскоро натянуть сапоги и плащ и, взяв ведро, канны и мешочки, бежать обратно к пирсу.
Небольшой катерок тащил за собой две лодки. В одной сидел мрачный бригадир и я, другая шла пустой. Рыбаки бригады сидели на палубе катера и готовились к предстоящей работе. Они натягивали необъятных размеров непромокаемые штаны на широких помочах и куртки. Кое-кто сверх этого костюма надевал еще длинный клеенчатый фартук, начинающийся от самой шеи.
— Вы откуда? — спросил бригадир.
— Из Москвы.
— На море-то раньше бывали?
— Вывала на Черном, Азовском и Каспии.
— И в Таганроге бывали?