За горами, за лесами
Шрифт:
Лёшка достал мобильник, ему вдруг захотелось написать маме. О чем – не важно, лишь бы получить ответ. Но здесь, у реки, сигнал уже не ловился. Тогда он стал фотографировать реку, сопки, отца, как тот возится с техникой, но это быстро наскучило.
Установив мотор, отец достал из деревянного ящика на корме свитер и дождевик, протянул сыну, сам взял Лёшкин рюкзак, положил на дно, чуть не в самую лужу. Лёшка всё стоял с одеждой в руках. Отец усмехнулся.
– Надевай, – бросил он. – Задубеешь…
Пришлось одеваться. От свитера неприятно пахло рыбой.
Забрался в лодку. Она опасно закачалась, и Лёшка, ухватившись за
Они всё набирали и набирали ход. Отец сидел на корме, у руля, Лёшка – на носу, притянув к коленкам рюкзак с вещами, чтобы его не замочить. Ярко светило солнце, за спиной у отца от солнечных лучей и водяной пыли мелькала радуга. Было холодно, встречный тугой ветер пронизывал насквозь. Лёшка сидел скорчившись, изредка посматривая то на отца, то по сторонам. Было странно наблюдать, как за кормой стремительно несутся назад волны, а берега, сплошь заросшие лесом и кустарником, медленно плывут мимо.
Часа через два (Лёшка всё посматривал на время в мобильнике) показались деревянные домики села Колотовка. Река здесь разливалась широко, противоположного берега почти не было видно. Плавно завернули, пристали. Пока отец привязывал лодку, Лёшка потоптался, поприседал немного, чтобы размяться и согреться.
– Держи. – Отец сгрузил Лёшкины вещи на берег, тут же оставил и весла. – Это тебе. – А сам снял мотор и, не глядя на сына, понес к деревянному сараю, который стоял поодаль на пригорке.
Лёшка надел рюкзак, кое-как примостил на плече весла: они оказались очень тяжелыми. Вроде бы прошел с рюкзаком и веслами совсем немного, а всё равно умаялся. Пот катил по лицу градом, сразу стало жарко. Скоро вернулся отец, уже без мотора, забрал весла, зашагал к поселку.
Ни одного человека, пока шли по улицам, не встретили, но люди здесь жили: кое-где дымились трубы, взлаивали собаки, мукали коровы, далеко в стороне тарахтела какая-то невидимая машина, про которую Лёшка мысленно сразу решил, что это трактор. Отец подошел к низенькому деревянному дому, отпер калитку, шагнул во двор. А Лёшка едва не застрял со своим рюкзаком в узком проеме, обернувшись на непривычный звук. На дороге показалась лошадь, запряженная в телегу, в телеге восседал важный бородатый дед с перевязанным черной лентой глазом. Лёшка как зачарованный разглядывал его, пока дед приближался. Если бы ему камзол и треуголку, был бы самый настоящий пират. Но дед, поравнявшись с Лёшкой, по-доброму улыбнулся, приветливо помахал рукой – и весь его устрашающий вид сразу рассеялся. Лёшка в ответ тоже махнул рукой.
Потоптавшись у калитки, Лёшка огляделся. Справа заметил гараж с широкими воротами, закрытыми сейчас на тяжелый ржавый замок. Ворота вели прямо на улицу, от них уходили в сторону реки две рельсины. Слева возвышалась поленница, чуть дальше банька, а мимо крыльца тянулся деревянный настил и скрывался за домом. В конце настила Лёшка заметил еще одну калитку.
– Что застрял? – В дверях показался отец. – Давай сюда. Нет времени топорщиться. Вещи во дворе оставь. Мы домой сразу. – И опять скрылся в проеме.
Лёшка пошел к крыльцу, миновал пахнущие чем-то пряным сени и оказался на кухне. Больше половины ее занимала выбеленная печка, никаких привычных Лёшке вещей
За стеной возился отец. Лёшка заглянул в соседнюю комнату, увидел железную кровать и еще один деревянный стол. На столе не было ни компьютера, ни разбросанных, как у Лёшки, книг, но зато лежали какие-то камешки, мотки тонкой проволоки, отвертки, пассатижи, несколько помятых ученических тетрадей. Отец перебирал что-то в ящике стола и обернулся на Лёшкино появление.
– Сейчас перекусим, – сказал он, – и дальше двинем. Вошкаться некогда. Успеть бы засветло. – И ушел в кухню.
– Ладно, – кивнул Лёшка его спине.
Настроение было так себе – настораживало немногословие отца, его недовольный, хмурый вид. Опять подумал: зачем приехал? Вдруг почувствовал себя обманутым – столько ждал этой встречи, столько мечтал, как увидятся, сто картинок нарисовал, не меньше! Утром встал рано, летел один с пересадками. Мама хотела заказать ему сопровождение. Детям до двенадцати лет, летящим в одиночку, оно было обязательно, после двенадцати – по желанию родителей. Но он наотрез отказался и даже обиделся, что мама вообще об этом заговорила, ведь он уже взрослый человек и няньки ему не нужны. Они немного поспорили, но Лёшка всё же упросил отпустить его лететь без опеки. Мама не сразу, но согласилась и даже перевела всё в шутку, по своему обыкновению.
– Всё нормально будет, мам… – буркнул Лёшка.
Он ее не подвел: на рейс при пересадке не опоздал, эсэмэс отправлять не забывал – и когда приземлились, и что опять уже в самолете, и последнюю, что с отцом встретились. Мама отвечала: «Спасибо, сынок» – и желала доброй дороги. Лёшка улыбался и ужасно собой гордился.
– Что застрял там, как подкидыш? Примерз, что ли? – услышал он голос отца. – Иди лопать.
Лёшка прошел в кухню, не глядя на отца, сел за стол. Перед ним уже стояла железная глубокая миска с ухой (Лёшка про себя назвал – рыбный суп), лежал крупными ломтями серый хлеб. Отец протянул сыну ложку.
– Холодное порубаем, – сказал он.
Лёшке хотелось сердито отодвинуть миску, чтобы отец знал: нечего с ним обращаться как с чужим, но слишком уж аппетитно выглядела еда, тем более он со вчерашнего вечера в дороге. Он макнул ложку в густое варево, облизал и сам не заметил, как навернул уху до донышка – она была хоть и холодная, но очень вкусная.
– Еще? – спросил отец.
Лёшка кивнул. Посмотрел на отца – показалось, что тот немного подобрел. Когда и вторая миска была опустошена, отец собрал посуду, сложил в эмалированный таз, залил водой.
– Потом помою. Времени нет, – сказал он и вышел из дома.
Лёшка с трудом поднялся, кое-как выпихнул себя во двор – после обеда ноги сразу отяжелели, стало клонить в сон.
Отец из гаража уже выкатил на улицу темно-зеленый «Урал» с коляской – такие Лёшка видел только в старых фильмах. Следом за мотоциклом появился кузовной прицеп на двух колесах. Отец приладил прицеп к «Уралу», из гаража вынес канистру с бензином, залил бак, канистру положил в прицеп, закрепил внутри ремнем. Все это он проделывал молча, движения его были хоть и быстры, но точны и несуетливы.