За горизонт. Дилогия
Шрифт:
У него даже манера курить характерная. Красавчик держит сигарету только левой рукой, оставляя правую руку всегда свободной на пострелять.
– О, - что-то вспомнив, Лю щелкнул пальцами той самой правой руки.
– Дэна, знаешь, где безлошадные собираются?
– Знаю.
– Сходи, там сидит дед из ваших. Может, пристроишь его куда.
– Н-да.......
В переводе на русский это значит примерно следующее - на сборный пункт как-то попал русский старикан, которого Орден посадит мне на шею до Демидовска.
Почему
Так других нет.
Совсем нет. Это странно. И это напрягает.
Орден временно прикрыл калитку для переселенцев из России. Оставил щелочку, через которую сюда просачивается исключительно криминал. А вот спецов за последнее время нет совсем.
Судя потому, что База завалена нефтеперегонным оборудованием Орден и русские делят нефть. Сама-то нефть понятно за русскими, но это мелочи. Основные деньги в ее переработке, транспортировке и главное продаже.
Видимо что-то пошло не так, и Орден дернул за нужные рычаги.
Тот же Олег, он исключение из этого правила. И сюда его пустили исключительно за криминальное прошлое.
Разномастная толпа переселенцев пряталась от солнца под длинным навесом. За исключением четверки азартно играющих в карты латино, по один-два человека рассевшись на ящиках, нигде не сбиваясь в большую группу.
Это как раз понято, чтобы сбиваться в группы по интересам нужно как минимум понимать друг друга.
А тут, кого только нет.
Пара ярко разодетых негров сидя дергаются в такт музыке из плеера. Плеер у них один на двоих и они поделили динамики наушников по одному на негра.
Странный народ негры, тут жара и духота такая, что хочется забиться в самую глубокую тень и не вылезать оттуда до заката, и чтоб фонтан рядом. А эти дергаются, как заведенные. Мерзнут что ли. Хотя кто его знает, может у них на экваторе в лютые морозы такая жара стоит.
Рядом с неграми, ковбойского вида мужик, с флагом конфедерации на шляпе, в пол голоса беседует с качком - альбиносом в армейских штанах, обтягивающей рельефный торс в камуфлированной майке и белой бейсболке. Странное сочетание - белая бейсболка с торчащими из-под нее длинными, молочного цвета волосами.
За ними дремлет пожилая пара. На мой взгляд, скандинавы, есть у них в масти что-то этакое - нордическое.
Щедро расписанный народными индейскими мотивами, невысокий, жилистый, как старый ремень, парнишка с глубоко посаженными, раскосыми глазами, валившимися щеками и орлиным профилем делает вид что дремлет.
Но это только на первый взгляд, если присмотреться, заметно, что на самом деле он наблюдает из-под прикрытых век.
Не, реально, натуральный индеец. Только не из всяких там Виниту и Чингачгуков, а скорее его предки ближе к Монтесуме или Куатемоку.
А где мой дед?
О! Земеля.
Присаживаюсь рядом с пожилым - под полтинник, сухеньким
– Не занято?
– аккуратно сдвигаю в сторонку поношенные кирзачи с торчащими из них землистого цвета портянками.
– Ась, чего?
Потерянный какой-то мужичек. Недельная щетина придает ему совсем уж бомжеватый вид, да и запах соответствующий.
Но, не бомж, нет. Пострижен просто, но аккуратно, расчесан даже. Одежда рабочая, но не рванина с помойки. Руки мозолистые, зубы на месте. С правой стороны лица остатки приличного синяка, так и я сюда заехал не красавцем писанным.
– Отец, присесть рядом с тобой можно?
– Ась......, ой, конечно, конечно.
– Дэн, - протягиваю руку.
– Степаныч.
Рукопожатие у мужика неожиданно крепкое.
– Те, Ильюха Муромский не родственник, так и руку оторвать можно.
– Ась? Не. Я не с Мурома, новгородский я, из-под Старой-Руссы.
– Сюда, каким ветром занесло? Если не секрет конечно.
Что-то мужичек совсем уж не в своей тарелке. Любой нормальный человек насторожится от моих расспросов.
Сидишь себе, никого не трогаешь, а тут к тебе фраер залетный подкатывает, и начинает в душу лезть. На дурака, вроде, не похож, а тупит.
– Да, Васька - сучара, запил крепко, вот меня вместо него и подрядили в Москву ходку сделать.
Мужик жадно посмотрел на дымящих табаком картежников, сглотнул и на манер собаки втянул воздух.
– Начальник, у тебя папироски нет часом?
– и глаза такие жалостливые, как у маленького ребенка.
– Фу-фу-фу, Степаныч, ты попутал чё-та. Начальники они все Там, на зонах остались.
А сигареты у меня есть. Именно для такого случая таскаю в кармане взятую на щит у цыган, уполовиненную пачку.
Степанычу не до ответа. Мигом запихав в пасть сомнительного вида сигарету, Степаныч дрожащими руками пытается добыть огонь из старой, бензиновой зажигалки.
Наконец-то добыв огонек, в два затяга выдувает пол сигареты и блаженно закатывает глаза - вот она нирвана. Еще затяг и чакры начнут открываться.
Перетекший каплей жидкой ртути, расписной индеец, интернациональным знаком демонстрирует порочную наклонность к открыванию чакр, путем выкуривания халявных табачных изделий.
Но, без борзоты во взгляде. Не требует, просит скорее, но и не заискивает.
Перспектива расстаться с частью вожделенного курева для добившего до фильтра первую сигарету Степаныча смерти подобна.
– Степаныч, не оскудеет рука дающая.
– Ась?
– Бог, говорю, велел делиться. Отсыпь парню две сигаретки, кто знает, как жизнь повернется. Нас ведь тут не на прогулку в санаторий собрали.