За горизонт. Дилогия
Шрифт:
Откидываю металлические застежки на торце ящика.
И нифига. Крышка ящика дополнительно приколочена парой гвоздей. Забиваю под крышку лезвие топора.
Хрясь!
Хе-хе, Гельмут, я рад, что не ошибся в тебе.
Ящик до отказа забит цинками и патронными пачками. Особенно радует глаз непочатый цинк патронов к "СВД". Впрочем, и пачки патронов 7,62хЗ9 тоже пригодятся. На перспективу.
Хм, вот ведь хитрюга. Гельмут именно для меня вложил в ящик этот цинк с патронами и патронные пачки. Значит, не исключал подобного развития событий.
Остальное
Попытки братьев сдвинуть ящик к краю прицепа, откровенно вселят.
– Руди, найди тару помельче, и переносите это богатство в дом по частям.
Я даже не буду пытаться двигать этот ящичек. Навскидку, в нем почти центнер веса.
Пока дети, и немецкие, и припаханные злым папой, русские таскают в дом огненный припас, обстоятельно осматриваюсь, на предмет, куда меня занесло и как нам тут жить дальше.
Хозяйственные постройки тыльной стороной формирующие фасад обращенной к морю стены, выполнены единым блоком и поделены перегородками. За сараем, где была позиция Руди, расположены сенной навес, конюшня и курятник.
Все постройки сложены из похожего на твердый известняк неотёсанного камня. Кладка аккуратная, с внутренней расшивкой - мастер делал. Попробуйте из кирпича ровный угол вывести, я посмеюсь над вашими потугами, а тут камень неотёсанный. Клали на известковый раствор. Я специально кладку поковырял, чтобы убедиться. Под балки дверных проемов приспособлены подозрительно знакомые швеллера. Из подобных швеллеров была сварена транспортная платформа портала. Все это перекрыто уложенной без гвоздей тёмно-красной черепицей.
Со стороны оврага, выполненные в том же архитектурном стиле, располагались навес кузни, закрытый сарай непонятного назначения и летний душ с баком сверху.
За домом нашлась скромная деревянная банька.
Вся территория двора вымощена гранитным булыжником.
Основательный мужик Вольф. Если в этом мире так автослесаря живут, я попал по адресу.
– Руд, вы закончили? Ну, раз закончили, доложи, что есть у нас на ужин?
Хм, ничего? Это неприемлемо, так считаю.
– Руд, а вы сами, что едите?
Минут через пять немец доносит до меня, что они с братом третьи сутки на колбасе и сухарях.
Это категорически неприемлемо. Будем исправлять.
– А из продуктов есть что?
– Я присматриваюсь к пестрой курице.
Руди долго и нудно перечисляет, что имеется в наличии из харчей. Половину сказанного не понимаю. Но и того, что я понял, с лихвой хватает, чтобы не выносить пеструшке смертный приговор.
Копченое мясо на кости, шпик, колбаса, фасоль, крупа, репчатый лук, морковка, мне больше и не надо.
По-хозяйски обустраиваюсь на кухне. Дровяная плита, очаг, громадный буфет и массивный стол по центру.
Пока я прихваченным из машины тесаком рублю подкопчённые кости, Руди разводит огонь в очаге. Залить водой котел. Засыпать туда три горсти фасоли и горсть
Оставив Руди мешать варево и шевелить дрова под котлом, выгадываю полчаса свободного времени.
За полчаса успеваю принять душ, загнать под него детей, вычесать Муху. Отправив закончивших работы по хозяйству немцев принимать водные процедуры, снимаю пробу с варева. Нормально получилось.
Задвигаю котел в угол очага. Крошу на сковородку пару кусочков шпика и ставлю сковородку на угли.
Вызывая бурчание в животах, по кухне растеклись ароматы похлебки.
– Слюни подобрали, десять минут потерпеть осталось, - гарнизон дома дружно рассосался по углам. Что слово животворящие делает, немцы и собаки моих слов не поняли, но по углам метнулись быстрее моих мелких.
Пока на сковородке топится сало, мелко настрогав лук и морковь, обжариваю овощи.
К запаху похлебки примешивается аромат жареных шкварок и лука. Пробую обжаренные овощи, м... вкусно.
Подавив в себе желание, облизать большую деревянную ложку, заправляю похлебку.
Все - кушать подано.
Детский интернационал выгрызает мясо с костей и заедает теплой похлебкой.
Неплохо бы еще стаканчик шнапса, для аппетита. А в буфете как раз стоит пара пузырей на этот случай.
– Руд, часовых будем выставлять? Да. Тогда моя вахта утренняя.
Окрестности Порто-Франко.
01 число, 9 месяц, 16 год. Утро-День.
Утреннюю вахту русский совместил с приведением в порядок стоящего в углу двора пикапа с простреленным радиатором. К моменту, когда скрипнувшая входная дверь явила миру заспанного бойца гитлерюгенда. Русский успел основательно раскидать потроха пикапа. В кузове пикапа лежали аккумулятор и пробитый пулей радиатор. А русский, напевая вполголоса, чистил аккумуляторные клеммы куском мелкой наждачной бумаги.
– Гутен таг, зольдатен. Зарядку будем делать, или истинным арийцам сперва нужно позавтракать с кофе?
Из всего сказанного заспанный немецкий подросток понял только - доброе утро и кофе.
– Да, да, кофе это гут, - истинный ариец явно не против хорошего завтрака.
– Раз гут, через двадцать минут построй отделение на кухне.
– Was? (что? нем)...
– переспрашивает немец. Мой немецкий очень далёк от совершенства.
– На кухню через двадцать минут приходите.
Еще на заре я успел проверить курятник на предмет двух десятков яиц. Пнул полезшего на разборки петуха и пообещал возмущенным курицам место в кухонном котле вне очереди. Помогло мало, но душу отвел.