За горным туманом

Монинг Карен Мари

Вместе с этим, женщина поставила блюдо со специфически пахнущей едой на соседний столик, и заставила Эдриен приподняться, взбивая подушки за её спиной.

“Я Талия. Меня послали присмотреть за тобой. Поешьте. Вы ни за что не будете достаточно сильны, чтобы выдержать свадьбу с ним, если не будете есть”, ворчала она.

С этими словами и беглым взглядом по каменным стенам, увешанным ярко раскрашенными гобеленами, изображавшими охоту и оргии, Эдриен упала в обморок снова – на этот раз с удовольствием.

******

Эдриен снова очнулась,на этот раз из-за горничных, которые несли нижнее бельё, чулки и подвенечное платье.

Женщины

помыли её в благоухающей воде перед массивным каменным очагом. После того, как Эдриен, свернувшись калачиком, погрузилась в глубокую деревянную бадью, она принялась изучать каждый дюйм комнаты. Как мог сон быть таким живым, таким наполненным запахами, прикосновениями, звуками? Вода в бадье пахла свежим вереском и сиренью. Девушки непринуждённо болтали, пока мыли её. Каменный очаг был бесспорно таким же высоким, как трое мужчин, если бы они стали друг на друга – он возвышался до потолка и растягивался на полширины восточной стены. Он был украшен искусными серебряными изделиями; изысканными корзинками филигранной работы, умело сделанными чьими-то руками розами, мерцающими, как расплавленное серебро, и всё же все лепестки на них были отчётливо видны и местами казались бархатистыми. Над очаговой полкой, грубо вырезанной из медового дуба, висело изображение охоты, возвещающей кровавую победу.

Её изучение было прервано пронзительным визгом за дверью. Потрясённо задыхающиеся и резко замолкшие голоса вынудили её пристальный взгляд скользнуть за голое плечо, и она тоже стала задыхаться. Негодяй с шерстяным пледом на лице! Её щёки загорелись от смущения и она ещё глубже погрузилась в бадью.

“Милорд, то не место для вас”, начала говорить горничная.

Звук шлепка отбился рикошетом через всю комнату, заглушая протест горничной, и предупреждая всякого, кто хотя бы подумает ещё что-нибудь сказать. Огромная жирная скотина из её раннего кошмара растёкся на своих ляжках перед бадьёй, окутанной паром, с плотоядным взглядом на лице. Прищурившиеся голубые глаза встретились со стальными серыми, пока Эдриен удерживала свой прямой непочтительный взгляд.

Его глаза скользнули вниз, ища кромку воды и исследуя под ней. Он скрипнул зубами при виде её розовых сосков, прежде чем она успела скрестить руки, крепко обхватив себя ими.

“Здаётся мне, что для него не всё так плохо”, прошептал мужчина. Затем, оттянув с трудом свои глаза от воды к её покрасневшему лицу, он приказал: “С этого момента вперёд, твоё имя Джанет Комин”.

Эдриен бросила на него высокомерный взгляд. “Моё имя”, резко сказала она, “Эдриен де Симон”.

“Шлёп!”

Она прижала ладонь к щеке, не веря. Служанка приглушённо вскрикнула, предупреждая её.

“Попытайся ещё раз”, тихо посоветовал он ей, и насколько тихими были его слова, настолько были опасными его жёсткие голубые глаза.

Эдриен молча потёрла свою горевшую щеку.

И его рука поднялась и ударила снова.

“Миледи! Заклинаем вас!” Изящная девочка упала перед ней на колени рядом с бадьёй, положив руку на её обнажённое плечо.

“Правильно, дай ей совет, Бэсс. Ты знаешь, что происходит с девкой, достаточно глупой, чтобы перечить мне. Скажи это”, он повторил для Эдриен. “Скажи мне, твоё имя – Джанет Комин”.

Когда его мясистая рука поднялась, на этот раз она с бешенством опустилась на лицо Бэсс. Эдриен завизжала, когда увидела, что он бьёт дувушку снова и снова.

“Остановитесь”,

крикнула она.

“Скажи это”, приказал он, пока его рука всё поднималась и опускалась. Бэсс рыдала, рухнув на пол, но мужчина опустился рядом с ней, рука на этот раз в кулаке.

“Моё имя – Джанет Комин!”, Закричала Эдриен, наполовину поднявшись из бадьи.

Кулак Комина замер на полпути, и он снова растёкся на своих ляжках, с победным светом, блестящим в его глазах. Победа – и отвратительное, медленное изучение её тела.

Эдриен вспыхнула под этим, полным распутства, взглядом его бледных глаз, нырнула грудью обратно в воду.

“Не, он получит совсем неплохую сделку. Ты намного красивше моей Джанет”. Его рот скривился в улыбке. “На досуге я б сам попробовал твои мягкие округлости, но ты появилась в самый последний момент”.

“Появилась где?”

“Появилась откуда?”, задал он встречный вопрос. Эдриен поняла в это мгновенье, что недооценивать этого грубого мужчину могло бы быть смертельной ошибкой. Под неряшливыми манерами и нечесаной внешностью скрывались стальной характер и острый ум. Заплывшая жиром рука, что раздавала удары, прятала мышцы. Узкие бледные глаза, беспокойно бегавшие, ничего не упускали из виду. Он не наказывал Бэсс в ярости. Её избиение было хладнокровным просчитанным актом, целью которого было получить то, чего он хотел от Эдриен.

Она покачала головой, глаза, широко раскрытые в замешательстве. “Правда, не имею ни малейшего понятия, как я сюда попала”.

“Не знаешь, откуда ты?”

Бэсс тихо всхлипывала, и глаза Эдриен потемнели, когда она увидела, как служанка скрутилась в клубок, пытаясь тайком медленно отползти от Комина. Он резко выкинул руку и вцепился в лодыжку горничной. Бэсс безнадёжно захныкала.

“Ну не, моя прелесть. Ты ещё можешь мне сгодиться”. Его глаза прошлись по её вздрагивающему телу собственническим плотоядным взглядом. Эдриен задохнулась, когда он рванул платье Бэсс, кромсая его на клочки прямо с её тела. Желудок Эдриен скрутило от нестерпимой боли, когда она увидела множество отметин от ударов, выступавших на её бледных боках и бёдрах. Жестокие, жалящие удары от ремня или хлыста.

Другие служанки сбежали, оставив её одну с плачущей Бэсс и с этим безумцем.

“Это мой мир, Эдриен де Симон”, интонировал он, и Эдриен получила предупреждение, что слова, которые он собирался произнести, глубоко вырежутся в её голове ещё на долгое время в будущем. Он легко шлёпнул дрожащее бедро Бэсс. “Мои правила. Мои люди. Моя воля приказать жить или умереть. Тебе и ей. Это простая вещь, которую я хочу от тебя. Если ты не послушаешься меня, она умрёт. Затем ещё одна, и ещё одна. Я нашёл ту самую твою слабость, дурацкую жалость, в которую ты завернулась, как в саван. Из-за этого тебя так легко использовать. Но женщины все такие. Слабые”.

Эдриен согнулась молча, её придушенные вдохи сливались с усталыми всхлипами Бэсс.

“Тихо, девка!” Он ударил её по лицу, и она скрутилась в ещё более тугой клубок, зажав руками рот, чтобы задушить звуки.

Однажды я убью его голыми руками, Поклялась Эдриен молча.

“Я не знаю, как ты здесь очутилась или кто ты такая, и по правде говоря, мне это безразлично. У меня проблема, и ты её решишь. А если ты когда-нибудь забудешь о том, что я говорю тебе, если ускользнёшь и предашь, я убью тебя, после того как уничтожу всех, о ком ты печёшься”.