За гранью лжи
Шрифт:
И я начала с момента нашей последней встречи. Моя история выливалась ровный спокойным голосом, пока Алекс то матерился, то злился, то бледнел.
– Прости меня, это только моя вина,— он покачал головой.— Господи, да он же ещё хуже, чем я думал.
– Вот поэтому я тут, я хочу выспаться, я хочу забыть всё и не думать,— устало поделилась я.
– Хорошо, тогда я тебя оставлю. У меня с утра занятия, а после приеду за тобой и будем смотреть город,— наигранно весело предложил он.
– Отлично, я рада, что прилетела,—
— Я тоже, детка, я тоже,— он на прощание обнял меня и ушёл.
Даниель просил меня отпустить всё, я так и поступила. Я отпустила его, я отпустила реальность, и я готова была погрузиться в настоящее подальше от переживаний и боли.
Глава 74.
– Алана, ты прекрасно выглядишь,— встретила меня с улыбкой четырнадцатого октября Джи у лифта «H Company».
– Спасибо, Джи, ты тоже,— улыбнулась я ей.
– Итак, рассказывай, это правда? Неужели передо мной миссис Хард? — она взяла меня под руку и повела по коридору.
– Да, — коротко кивнула я.
– Весь офис стоял на ушах после статьи в газете, как и весь город. А ты просто пропала, как сказал мистер Хард, ты улетела отдохнуть в Лондон к своему брату,— глаза женщины горели от возбуждения.
– Всё верно,— вздохнула я.
– Ладно, не буду мучить тебя. Мистер Хард сейчас работает в Нью-Йоркском офисе. Теперь он гоняет всех там,— она рассмеялась.— Но и у нас ещё больше работы, пока тебя не было, мне казалось он жил тут неделю, как и все мы. Да и сейчас мы работаем на час дольше, чем раньше. Также, теперь «H Company» не только наша головная боль, буквально три дня назад мистер Хард заключил крупную сделку и выкупил «Perla para?so»…
– Это же ювелирная компания, — удивилась я. Даниель однажды упоминал, что когда мы полетим в Испанию, этот магазин будет обязательной программой.
– Да, пока главный офис находится в Мадриде, но через месяц будет открытие в Риме, Нью-Йорке и Париже. Сейчас разрабатывается дизайн украшений,— объяснила она.
– Так, а зачем ты мне всё рассказываешь? — спросила я её.
– Вот теперь мы подошли к главному. Ты будешь просматривать, и выбирать ведущего дизайнера украшений, оставлять свои пожелания и требования к качеству,— она радостно улыбалась.
– А я не могу продолжать отвечать на звонки, разносить кофе…
– Прекращай,— перебила меня Джи.— У тебя теперь есть офис, и ты миссис Хард. А твой муж дал понять, что это не обсуждается.
– Ясно,— вздохнула я.— Но мой профиль другой, чему я научусь тут?
– Алана, ты, что не понимаешь, это такая возможность?! Если бы мне предложили, я бы с удовольствием бросила все, и приложила руку к тому, что будет носить весь мир? — возмущалась она.
– Ладно,— ещё раз вздохнула я, и Джи открыла передо мной дверь напротив её кабинета.
– Вот твое место, на столе у тебя уже лежат
С этими словами она выпорхнула из моего офиса, а я устало села в кресло, прикрыв глаза.
Две недели я пыталась не думать, две недели я пыталась вернуть себя к жизни. Но ничего не вышло. Боль с каждым днём становилась острее, ненависть к самой себе приобретала уже манию, как и отвращение к моей жизни.
Я закрылась в своём маленьком мирке, не подпуская к себе никого, даже Алекса. Не разговаривая с ним о чувствах и прошлом. Он просто принял всё, как есть, и не пытался меня спасти, а я и не хотела этого.
Время от времени воспоминания о том, «большом», мире вспышками возникали в памяти, причём в самые неожиданные моменты: когда я поднималась на лифте в свой номер, когда мы с Алексом были на экскурсии в Вестминстерском аббатстве.
А ещё я вспоминала голос. Его голос. Руки. Улыбку. Холод.
Я почувствовала, как на лбу снова выступили капельки пота, а к горлу подступила тошнота. Я открыла глаза и вернулась из воспоминаний в кабинет. Сняв пиджак, я бросила его на ближайший стул у стены и снова откинулась на кожаную спинку сидения.
Я пыталась бороться с этим, со вспышками воспоминаний. Труднее всего было снова и снова переживать своё разочарование, что Даниель оказался не таким, каким я мечтала его видеть…
Я должна пережить это. Должна. Но почему я чувствую вину за смерть его матери? Почему я ощущаю себя грязной и не могу смыть с себя это? Почему стыд давит так сильно на плечи?
Алекс объяснял моё поведение, как стресс: «Алана, это естественная реакция организма. После всего, что тебе пришлось пережить, нормально, что он немного вышел из строя. Но пройдёт время, и ты вернёшься и ощутишь краски жизни. Перестанешь худеть, страдать и думать о нём».
Но, к сожалению, я понимала, да и брат знал, что это все ерунда. Бывают вещи, которые просто нельзя уничтожить и похоронить, и память — одна из таких вещей.
Не успев сойти с трапа самолёта, меня уже окружили репортёры с вопросами о моём замужестве. Благодаря Баку и охране, я смогла дойти до машины и остаться в живых. Я больше не читала газет.
Даниеля я не видела. Он уехал, как и говорил. Оставив мне счёт из банка на моё имя с подтверждением того, что он так и не узнал меня, так и не понял. Весь дом напоминал мне о той ночи, и о многих ночах, они переплетались, и я подскакивала во сне с криками. Единственное личное послание, которое мне передал от него Лео — записка: «Мы будем женаты до твоего 21-летия, и если до этого времени ты так и не придёшь ко мне, я отпущу тебя, любовь моя. Я не буду преследовать тебя, не буду напоминать о себе. Решение только за тобой».