За гранью приличий

Роча Кит

Он застонал и откинул голову.

— Ты — любопытный маленький котенок. Неудивительно, что мой любимый рычащий кот стал так рьяно тебя защищать. — Даллас зарылся рукой в волосы Лекс, дернув так же, как она дернула Ноэль, и ее лицо исказилось от удовольствия. — Покажи ей, как ты используешь свой язык, Лекс.

Она наклонила голову и облизала пальцы Ноэль.

— Следи за ним, — прошептала она. — Так ты узнаешь, что ему нравится.

Она облизывала головку члена, пока он не заблестел, мокрый и гладкий, и Ноэль не поняла, что имела в виду Лекс.

Даллас казался доминантом, держа Лекс за волосы, но каждое движение ее языка заставляло его выдыхать: короткий тихий выдох, только с каждым разом все резче и грубее.

— Ему нравится твой язык, — прошептала Ноэль, и ее собственный голос показался ей хриплым.

Она знала, что найдет, если сунет руку в трусики. Влагу возбуждения, доказательство того, что она такая же бесстыдная, неприличная, грешная. Она уже так далеко зашла. Ей оставалось только признать это.

— Это… интересно.

Даллас грубо засмеялся.

— Правильно, котенок. Тебе это понравится. Да?

Возможно. И до чего это ее доведет?

Лекс подняла голову, дыша так же резко, как Даллас, и приникла ко рту Ноэль. Настоящий поцелуй, нежный и грубый одновременно. И Ноэль могла ощущать вкус Далласа на языке другой женщины — что-то острое и чужое, что-то, что заставило ее застонать, извиваясь, отчаянно пытаясь облегчить боль между бедер.

Сильные крепкие пальцы вцепились в ее волосы. Даллас дернул женщин в разные стороны, смеясь грохочущим резким смехом.

— Джас, забери своего котенка. Лекс не может сосредоточиться на мне, пока поблизости находится этот девственный язычок.

Лекс шлепнула его рукой.

— Я могу научить ее и на члене Джаспера.

— Посмотрим, — отрезал Даллас, прежде чем повернуть голову Ноэль в сторону.

Джаспер уже шел к ним, его брови сошлись на переносице, взгляд был напряженнее, чем когда-либо. Ее сердце дико заколотилось. Ноэль представляла себе, как расстегивает штаны Джаса и копирует движения Лекс. Язык и губы — и взгляд в глаза. И — о Боже, все будут наблюдать за ней, и ей будет плевать.

Когда Джаспер остановился у платформы, Даллас приподнял бровь.

— Хочешь присоединиться ко мне на диване для лекции по минету, или у тебя другие планы?

Джаспер протянул руку Ноэль.

— Мы поговорим, может быть, пропустим пару стаканчиков.

— Ага.

Даллас отпустил ее волосы, и Ноэль подошла к краю платформы и подала руку Джасперу, чтобы спуститься.

Он увел ее в центр комнаты, к одному из диванов у стены. Вместо того чтобы сесть рядом с ней, Джас плюхнулся на диван и усадил Ноэль к себе на колени.

— Чему ты научилась, Ноэль?

И снова она не знала, куда смотреть, но, по крайней мере, теперь на нее не пялилось столько народу. Ноэль пошевелилась, чувствуя, как внутри все сильнее разгорается желание обо что-то потереться.

— Даллас любит смотреть, как Лекс лижет его. Думаю, ему нравится смотреть не меньше, чем чувствовать.

— Близко, — прошептал он, опуская одну руку между ее коленями. — Что еще?

Она

развела ноги чуть шире, слишком возбужденная, чтобы отказать ему — или себе.

— Даллас думает, что я восхитительно покорна.

Голос Джаспера сорвался в рычание.

— А ты?

Рычание было ошеломительным. Ноэль задрожала, между ног все запульсировало. Если он ее не коснется, она коснется себя сама.

— Я не знаю. Я понимаю эти слова, но думаю, что они значат для тебя больше, чем для меня.

— Ты знаешь.

Его пальцы сжали ее бедро.

— Тебе понравилось, когда она потянула тебя за волосы? Когда он это сделал? Когда он сказал вам обеим, чего хочет?

Покорная. Склонная подчиняться, уступать. Отдавать контроль и власть над собой другому. Разве это не было причиной ее растерянности? Лекс предложила ей сексуальное освобождение, и Ноэль отреагировала со стыдом и разочарованием. Но было ли это потому, что она не хотела брать на себя ответственность за свои желания или потому что ей это нравилось?

Имеет ли значение, в конце концов, нравится ей это или нет?

— Мне понравилось, — призналась она. — Мне нравится представлять, как ты делаешь… кое-что.

— Кое-что вот такое? — Его рука поднялась выше, и большой палец поскреб тонкую ткань, прикрывающую чувствительное местечко между ног.

Прикосновение вызвало взрыв желания, и Ноэль задрожала, но все же оно было нежное. Слишком нежное.

— Хуже. — Она едва дышала. — Кое-что нехорошее.

— Кое-что развратное, — ответил он, повернув голову к платформе, где находился Даллас. — Посмотри.

Ее дыхание сорвалось на вдохе, когда она увидела, как Лекс взяла член Далласа в рот — глубже. Ноэль схватилась за руку Джаспера, вздохнув, когда Лекс снова двинулась.

— Она берет его в горло? — Она не могла решить, ужасно это или до боли возбуждающе.

— Заглатывает его целиком. — Давление большого пальца Джаспера усилилось, но только на мгновение. — Похоже, что она подчиняется?

Ноэль открыла рот, чтобы сказать «да», но заколебалась. В позе Лекс было слишком много власти, слишком много неповиновения. Даже когда темноволосый мужчина, покрытый татуировками, скользнул позади нее и стал задирать ее платье, Лекс полностью контролировала обоих. Как будто Даллас был послушной глиной в ее руках, а второй мужчина оказался сзади только ради удовольствия.

— Нет, — наконец ответила она. — Она не подчиняется.

— Нет. Она главная. Она сама решает. — Затем он двинул рукой, обхватив грудь Ноэль через тонкое платье. — Прямо как ты.

Сосок был прижат к его руке. Но ей хотелось почувствовать прикосновение кожи к коже.

— Что если я не хочу решать сама?

— Тогда у тебя будет татуировка. Потому что, как только ты подчинишься мужчине — по-настоящему подчинишься, он не захочет тебя отпускать.

Она облизнула губы, внезапно потеряв уверенность.