За гранью снов
Шрифт:
— Мы все? — спросила Дейдра.
— Да, все. И если удастся поговорить со Сьюзен, попроси ее тоже прийти.
— Хорошо. — Дейдра застегнула «молнию» и пошла к двери.
— Так мы с ним снова дружим? — спросила Терри, показывая на Джулио.
— До следующего раза, — ответила Таша.
— Ладно. Пока, парень, — сказала Терри.
— Спасибо вам. Я ваш должник, — сказал Джулио.
Близняшки улыбнулись ему, взялись за руки и исчезли.
— Мне надо пойти забрать вещи из музыкального класса, — сказал Джулио.
Он посмотрел на сломанную
— Ну, с тобой все в порядке? — спросил Эдмунд.
— Не знаю, — ответил Джулио.
— Тогда я пойду с тобой.
— Спасибо. — Облегчение теплом разлилось по телу. У него в голове все смешалось, и помощь Эдмунда могла оказаться очень кстати.
Песня обыкновенности звучала у него в мозгу, но, пока он прислушивался, чтобы запомнить ноты, к ней присоединилась песня необычности. Она звучала контрапунктом, вносила разлад, но и гармонировала с первой.
— Так ты можешь петь? — мысленно спросил он у того, что внутри.
— Я научился от тебя, — ответил тот почти его собственным голосом.
Глава пятая
В школе ничего необычного не случилось. Эдмунд наблюдал, как Джулио собрал свои вещи и запер комнату.
— Я тебе еще нужен? — поинтересовался Эдмунд, когда они уже вышли на улицу.
— Я не знаю, — ответил Джулио. — Я чувствую, что все меняется, но еще не знаю, что мне нужно. — Мне нужна новая скрипка, подумал он, глядя на футляр, который держал в руках. Внутри лежали одни обломки. Но в этом-то Эдмунд ему не поможет, ведь так?
А почему нет?
А как насчет этого чужака внутри него, который умеет делать такие странные вещи? Может быть, он мог и сам себе помочь?
— Ну, если я тебе понадоблюсь, звони. Мне пора домой, — сказал Эдмунд.
— Спасибо тебе большое.
Эдмунд потрепал его по плечу и исчез.
Когда Джулио вернулся домой, мамы еще не было. Он сел за пианино и посмотрел на часы, которые мама специально поставила на крышку, чтобы напоминать ему, когда можно играть на пианино, а когда нельзя. Полшестого. Он потревожит миссис Хопкинс, соседку справа. Но он ведь не каждый день это делает, да и закончит к шести, так что она потерпит.
Пальцы его вспомнили песни, которые он сам не сразу и узнал. Пока руки наигрывали мелодию, мысли где-то витали.
Что же с ним произошло?
Он все еще восстанавливал в памяти все события,
Что же случилось?
— Ух ты. Мне нравится этот шум, — подумалось ему. Нога соскользнула с педали, и музыка зазвучала громче и громче. Что-то в ней нарастало, пока он совсем не утонул в океане звука. Он играл ее слишком громко, не обращая внимания на все пометки пианиссимо. Музыка обрушилась на него, как прибой, накрыла волной и поглотила его, смывая все мысли и тревоги.
Кто-то тряс его за плечо.
Он так резко дернулся от неожиданности, что свалился с табурета. Он лежал на полу и глядел, бестолково моргая, на столь же напуганную миссис Хопкинс.
— Я не хотела пугать тебя, — сказала она. Ее лицо было белым, как полотно. — Просто ты так громко играл.
— Извините. Должно быть, я увлекся.
— У тебя новое пианино? — Она осмотрела черную полированную крышку, все такую же старую и поцарапанную, потускневшие медные педали, ярко блестевшие только на концах, где их касались его ноги. — Как тебе удалось извлечь из него такие новые звуки?
— Что? — спросил Джулио. Тем временем он сел, потирая ушибленный затылок. — Что вы имеете в виду?
— Оно звучало как оркестр.
— Джулио? — позвал мистер Марино, сосед с первого этажа. Он зашел в квартиру, поскольку миссис Хопкинс, видимо, оставила дверь открытой. — Конечно, замечательно, что юноша увлечен классической музыкой, Джулио, но разве я не говорил тебе, что нельзя включать проигрыватель на такую громкость?
— Проигрыватель, шмоигрыватель, — проворчала миссис Хопкинс. — Мальчик сам устроил весь этот шум на пианино.
«Кто все эти люди?»
«Это соседи».
— Уважаемая леди, никто не может извлекать такие звуки из обычного пианино, — сказал мистер Марино.
— Может быть, он подключил синтезатор, — предположила миссис Хопкинс. Она наклонилась и заглянула под клавиатуру. — Наверняка. Хотя здесь ее нет. Джулио?
— Да?
— Как ты все это сделал? — Она подняла крышку пианино и уставилась на струны. — Где синтезатор?
— Должен признать, что мне, как ни странно, хочется услышать конец пьесы, — сказал мистер Марино и направился к маленькому магнитофону, который мама подарила Джулио на шестнадцатилетие, больше года назад. — Кто дирижировал? — спросил он, открывая крышку. Уставившись в пустой магнитофон, он недоуменно спросил. — Как? Так там не было пленки?
— А я что вам говорила? Это мальчик сам, — сказала миссис Хопкинс. — Почему вы никогда меня не слушаете, Эмиль?
— У нас что, вечеринка? — спросил чей-то новый голос.
Джулио взглянул в сторону двери. Там стояла маленькая смуглая женщина, державшая огромные сумки с продуктами.
«А это кто?»
«Моя мама».
«Мама?» Кто-то, не он сам, стал ворошить воспоминания. «А, мама». Джулио поймал себя на том, что смотрит на свою мать с каким-то незнакомым ему чувством влечения и страстного желания.