За гранью
Шрифт:
Внезапность перехода от мисс олерик к рассудительной и задумчивой барышне впечатлила настолько, что меня хватило лишь на то, чтобы уточнить:
– Почему?
– Характер стервозный!
Я вздохнул.
– Ваша самокритичность, мисс Феррерс, достойна высочайших похвал, - пробормотал я себе под нос и на заинтересованное «Что?» повторил уже громче: – Что такое этот ваш импринтинг?
– А! Запечатление. Кого детеныш первым в жизни увидел – тот и мама!
– Нужно размолоть мясо в фарш! – азартно советовала манда спустя
Мы поели, а вот накормить приблудную беду не получалось. Я порезал мясо на полоски, но привередливый гурман,изучив меню поочередно обоими глазами, от приема подношения воздержался.
– Думаешь, сработает? – несмотря на скепсис, я все же распустил полоски ножом на однородную массу.
– Точно поможет! – с уверенностью, происхождение которой было мне неясно, заявила Мэнди.
– еще – попробуй изо рта покормить.
– Э…
– Да ладно, это просто! – советчица перевернулась на живот и принялась объяснять: – Значит,так: кладешь фарш себе в рот, подносишь птенца ко рту, остальное он сделает сам! Еще хорошо бы туда песочка намешать…
Подозрения, что надо мной издеваются, переросли в уверенность. Вопрос, почему я все же потянулся и соскреб с пола пещеры земляного песка, остается открытым.
– Ку?
Интонации у поднесенного к лицу птица были настороженные.
Кажется, он сомневалcя, кто тут кого собирается кормить.
Мэнди ерзала в своем углу, как в цирке, словно гадала, упадет эквилибрист с каната или не упадет.
Бросив на нее предупредительно-грозный взгляд, я решился,и открыл рот…
– Слушай, у меня два вопроса, – произнес я, когда кормежка закончилась,и я наконец-то смог выполоскать рот от смеси фарша и песка. – Первый: откуда ты все это знаешь?
– Наследственное! – беспечно пожала плечами Мэнди.
– У меня мама зверомагом стать хотела.
– Стала?
– заинтересовался я.
Представить леди Феррерс, выкармливающей птенцов смесью фарша и песка было мне не по силам.
– Не-а, – отмахнулась Аманда.
– Тогда почему наследственное?
– Так и я хотела!
– Понятно, - смирился я с тем, что мне ничего не понятно, и эту логику я никогда не постигну. – Тогда второй вопрос. Почему я всё это делаю?
Оголодавший птенец набросился на еду даже слишком охотно, ощутимо пощипав мне язык. наевшись до отвала, шустро переполз на наше ложе и, свернувшись там клубком, как змея или кот, уснул.
– Потому что ты – хорошая мать! – торжественно возвестила моя персональная язва и… шустро заняла освободившееся место, перебравшись мне на колени.
Я проигнорировал ехидную реплику, потому что помимо недостатков, у Мэнди были так же и весомые достоинства – и именно их исследованием я и занялся.
Наверное, следовало ожидать,что увлекшись друг другом, мы забудем про птенца – и случайно его придавим.
Совсем чуть-чуть!
Того, что будет потом ожидать не мог никто.
– КУУУУУ! – отчаянно завопил обиженный сонный
– КХА!
Вылетевший язык огня мы с Амандой синхронно приняли на щит.
– А-а-а-а! – заорал я, когда в разгар бурного секса в мою голую спину вцепились четыре когтистые лапы.
– А-а-а-а! – зарыдала Мэнди, когда почти в самый момент кульминации на нее обрушился орущий любовник.
– А--А-! – заголосила гордая птица Поганка, запущенная моей жестокой рукой в свободный полет…
Пошел второй месяц с той, первой бури. Сегодня мы пережили нашу четвертую здесь – и первую, после которой с будущей паутины портала не слетело ни одной метки.
Мы обжили ту самую пещеру, понимая, что грядущих бурь без укрытия нам не пережить.
Метки ставились на расстоянии суточного перехода друг от друга, и для того, чтoбы Аманда могла открыть в новое место портал,туда нужно было дойти ногами. Прийти, увидеть, узнать это место.
Посовещавшись, мы решили не размечать паутину дальше, а сперва найти противодействие бурям – и Предки меня поберите , если это было легко.
Мэнди выкладывалась по полной, методом проб и ошибок подбирая подходящий способ крепления – и бывало такое, что после своих экспeриментов сутки лежала без сил.
Мы оба пластались, не жалея себя.
И вот сегодня, наконец, наша изнурительная, монотонная борьба дала результаты.
Мы имели право отпраздновать, мать его!
Я наблюдал, как манда с рычанием швыряется заклинаниями по окрепшей, полностью оперившейся (и в край обнаглевшей!) птице,и не испытывал ни малейшей жалости.
Птица с клекотом и воплями металась по пещере, уворачиваясь от агрессивно настроенной девушки.
– Вот тебе! Вот тебе, гадина!
– КХА-А-А!
Щит я успел поставить на чиcтых инстинктах – а нашу пещеру от пола до потолка залило ало-золотое пламя.
Судорожно бросая одно за другим защитные заклинания, фильтры, охлаждение,и дополнительные слои противотемпературной защиты, я пытался понять – какого, мать его, хрена?!
Пара-тройка язычков пламени, сбивающихся одним хлопком, меня к такому не готовили!
Топка.
Адское Пекло.
Крематорий, вид изнутри!
Самые яркие пять секунд в моей жизни.
Пламя опало, и моим глазам предстала офигевшая Мэнди и настороженно ждущая реакции соперницы Поганка…
Так, всё, с меня хватит.
– Стоять! – пригвоздил я к месту командой надумавшую удирать птицу, сгреб ее за крылья и вышвырнул из пещеры вон.
– Ку! – возмущенно курлыкнула она, но второй раз за ночь отправилась в несанкционированный полет, а я примерился и запечатал его намертво поганконепроницаемым щитом.
Нельзя! Нельзя баловаться огнем в помещениях!
Мэнди, наблюдавшая за экзекуцией с нескрываемым наслаждением и злорадством, в два счета привела пещеру в порядок.
– По крайней мере, лежак я от огня зачаровала заранее, – пробормотала она.