За гранью
Шрифт:
Ясное дело, со мной Поганке скучно – я серьезый и занудный, ей со мной ни подраться, ни в Царя Горы поиграть…. Ни окно на кухне вышибить!
Мэнди переоделась, как следует покопавшись в моем шкафу и отрыв в нем единственную голубую футболку, расплела волосы,и от возни с птенцом они разметались вокpуг головы кляксой.
На лице у девицы была видна мировая скорбь, а со стороны, обратной лицу, виднелись неоспоримые доказательства, что мисс Феррерс, в отличии от меня, свое белье нашла и надела.
Жизнь,
Я ухмыльнулся и привалился плечом к раме, наблюдая.
Ноги в таком ракурсе выглядели бесконечными. Место, откуда они росли, обрамленное смятым подолом моей собственнoй футболки, притягивало взгляд и манило, напоминая, на чем именно нас прервали.
– Завтра позвоню Ричи и устрою скандал, - мрачно объявила хозяйка восхитительных ног и того места, откуда они растут.
– Нет! Сегодня позвоню. Сейчас!
– Аманда. Второй час ночи, – моя попытка урезонить Мэнди провалилась.
– Вот именнo! Самое время общаться!
– У тебя совесть есть?
– уточнил я.
– Совесть, – торжественно провозгласила Аманда, - она как лишний вес. Зачем это нужно такой красивой девушке, как я?
– И сострадательной! – поддакнул я, отклеиваясь от дверного косяка. – И сочувствующей…
– Знаешь, тебе следует отказаться от слов на «с», – живо откликнулась Мэнди, прижала ноги к животу, а потом вытолкнула их вверх, подбрасывая Поганку. И заключила под радостный клекот и хлопанье крыльев: – Слова на «с» ты выбираешь удивительно мерзкие!
– С-с-совершенство ты мое! – отозвался я, глядя, как расцветает самодовольной улыбкой Аманда.
– С-с-стервозное!
– Ну вот! Взял и смазал эффект! – возопила девица.
Я коварно улыбнулся и согнул руку в локте, подзывая Поганку. И даже преуспел, хотя птичка давно уже не умещалась на локте.
– Ты есть хочешь? – уточнил я у Мэнди, но ответом мне стало лишь фырканье. – А ты, ребенок, хочешь есть?
– на всякий случай уточнил я у второй девицы.
Ребенок есть не хотел, он хотел на шкаф, спать и наступить мне на голову минимум двумя лапами из четырех, что тут же и продемонстрировал, под мерзкое хихиканье сестры по разуму.
«Ладно. Ладно. Сейчас со всем разберемся!» – пообещал я себе,и подпихнул Поганку на шкаф ладонью.
Многoзначительно щелкнула расстегиваемая пряжка ремня.
Мэнди дернулась посмотреть на меня и тут же замотала головой, отползая по кровати на спине и натягивая вниз мою футболку:
– Не-не-не! Я не хочу! Я устала, у меня настроения нет и идеалы рухнули и меня придавили!
– Совсем? – участливо уточнил я, стягивая ту майку, которую у меня ещё не экспроприировали.
– Насмерть! – горестно отозвалась маленькая блондинистая девочка.
Я сочувственно цокнул языком, покачал головой и утешил:
– Ну ничего, сейчас
И недвусмысленно направился к кровати.
Мэнди
– Не. Не-не-не, - я для убедительности помотала головой и на всякий случай закрыла ладонями глаза, потому что вид сокрушительный, а я уже сказала «нет!». И потом я правда устала, и вообще пусть идет лучше чем-нибудь полезным займется, а я тут полежу и пострадаю. А потом буду его попрекать, что он меня, страдающую, бросил.
– У меня душа болит, и ничего не хочется!
– Ничего?
– голос раздался прямо над головой, а потом матрас промялся по обе стороны от меня и под ладонями стало еще темнее.
Представив, как вот это вот сокрушительно полуголое, загорелое, мускулистое и все прочее теперь провокационно зависает надо мной, я сглотнула, облизнула пересохшие губы и заверила:
– Ни-че-го.
– Хорошо, - смиренно согласился Ив и прежде, чем я успела оскорбиться таким быстрым отступлением, добавил: – Да ты лежи, лежи, я сам все сделаю.
И взялся за мои (!) трусы.
– Чего-о?! – изумилась я, вскидываясь и приподнимаясь на локтях.
– Да я быстренько, - с невозмутимой рожей сообщил солдафон и принялся тащить кружево с моих бедер. – Туда-обратно, даже не заметишь!
– ну брысь, животное! – таки оскoрбилась я и, вывернувшись из его рук, попыталась пихнуть нахала в грудь ногой.
Нахал ногу перехватил и с довольной роей – о! это мне и нужно было! – потянул белье ниже.
Наверное, пихать его второй ногой было не очень умно, но что поделать!
Маккой отбросил в сторону мои трусы,и почти мгновенно навалился сверху, выбивая дыхание из легких. Губы обжег поцелуй. Я куснула его в ответ и попыталась ударить рукой…
Надо ли говорить, что обе они в итоге оказались в захвате?
Горячий рот, отказавшийся cвязываться с кусачей девицей, прижался к шее. Легко удерживая мои запястья одной рукой, другой Маккой сноровисто нырнул под футболку. Грубая лапища легла на обтянутую трикотажем лифчика грудь и слегка сжала прямо сквозь ткань, зажимая твердую горошину соска между костяшками.
Я зажмурилась и закусила губу, чтобы не издать ни звука.
Основные душевные силы были сосредоточены на том, чтобы довольная мина не слишком сильно выглядывала из-под недовольной (а то ещё зазнается!). Но таки выглядывала (а то еще остановится!).
Игра «уговаривайте меня всю» стремительно превращалась в «чего ж ты тянешь, сволочь!».
Укус через ткань футболки и бюстгальтера заставил меня выгнуться, погнал электрический разряд по позвоночнику. Нарочитая грубость ласк, в духе «я туда-обратно» и «ты и не заметишь!», будоражила воображение, будило что-то первобытное, и я брыкалась и выручивалась, потакая своим фантазиям.