За хутором Марьин тупик
Шрифт:
– Знаю, за опушкой вырос молодой березняк. 6 июля люди всегда банные веники заготавливают загодя. Некоторые даже собирают веники, в которых по ветке от березы, ольхи, черемухи, ивы, липы, калины, рябины, смородины.
– Поел бы.
– Сними рубашку, промокла и воняет.
– Так я это…
– Я тебе дам чистую.
…Ужин при массивных свечах в самодельном подсвечнике, с красным вином в хрустальных бокалах. Лунный диск за окном.
Без образов в углу торжество напоминает ужин у гоголевской всеядной Солохи. Солоха Алена двигает ко мне подсвечник.
– Там что-то написано?
– Да.
– Мое имя. Зачем?
– Затем.
Она стягивает с себя бретельки сарафана.
– Нет, – говорю.
Вскакиваю, бегу хлебнуть воды, «Где ковш? Ага.»
Набираю из фляги, и снова обрызгиваю себя водой, – пью, а воды нет. Алюминиевая фляга на 20 литров только что была полна водой.
– Не можешь напиться?
Оглядываюсь, она сидит, не поворачивая головы, в том же положении, с голой спиной.
Черпаю ладонью бруснику на столе. Да чашка пустая. В глазах мутно.
Алена стоит передо
– Протяни руку.
Протягиваю руку. Трогаю ее – она бестелесна. Мне душно что-то. Как рыба хватаю ртом воздух. Смотрю – она стоит в другом месте, у порога в другую комнату, слышу – она окликает меня сзади.
Голова кругом. Уперся руками в стол.
– Смородина, возьми ее руками!
Слепой крот, пробую на вкус смородину, вот она, черные спелые ягоды блестят в дуршлаге – с них слили воду, ем, ем, ем, горстями. Не могу насытиться.
Смеется заливисто и звонко.
– Что такое?
– Может попробуешь смородину?
– А это что?
– Не ягода, точно.
– Где ты? Я не вижу тебя.
Дверь хлопнула. Я выскочил во двор, увидел ее в тени сада, она, стоя на коленях что-то копала, уже, правда, в одежде.
…Босой, я бежал по ночным улицам деревни, нагретым солнцем и коровьим дыханием. Заходил за деревья, переждать случайных прохожих под светом луны, припоминал что-то или ждал чего-то, пока не увидел большой костер перед одной городьбой, – подошел, это был дом Алены.
Конец ознакомительного фрагмента.