За кадром. О скрытой работе нашей психики
Шрифт:
Я замерла в ожидании следующей атаки, как альпинист, который услышал грохот надвигающейся лавины. Как в ту секунду, когда еще есть сомнение, точно ли это то, что происходит? Но мое тело уже знает ответ: оно первым прочитало, что творится с Марло, и я знаю об этом, потому что чувствую, как забилось мое сердце. Постепенно информация от тела доходит до лимбической системы головного мозга, а потом в префронтальную кору. И вот уже кора говорит мне: «На языке нейробиологии это значит, что у Марло включилась симпатическая нервная система, которая отвечает за реакцию атаки». А следовательно, Марло сейчас на пути к тотальному гипервозбуждению – состоянию, когда организм мобилизуется для устранения угрозы. Я для нее угроза. Из глубин памяти всплыла фраза из песни Noize MC: «Мое море, прошу тебя, не выплюни меня на берег во время очередной бури твоих истерик…»
Она кажется мне сейчас невероятно мощной, готовой растерзать в клочья того, кто к ней приблизится. Но за этим стоит столько боли. И страха, что сближение с кем-то сделает ей еще больнее. В этот момент я даже не была уверена, что Марло реагировала именно на мои слова: возможно, это была запоздалая реакция на слова кого-то из ее близких. Но сейчас не так важно, кому именно они предназначались. В этот момент самым необходимым было, во-первых, свериться со своим состоянием: где я нахожусь, что делают мои ноги… и руки. Я увидела вмятину от карандаша на пальце правой руки – так сильно я его сжала. Сверившись с собой, я могу отделиться от гипервозбуждения Марло. И во-вторых, показать, что я для нее безопасна. Так, регуляция моего состояния поможет и ей вернуться из атаки в состояние проживания.
– Марло, я чувствую ваш гнев… – стала называть я то, что с ней происходит. – Будто своими вопросами я пытаюсь обесценить ваши эмоции?
Марло все еще дышала так, словно пробежала триатлон, но гневное выражение ее лица стало меняться. Признание ее состояния было необходимым в этот момент.
– Меня вообще не понимают! Будто день спа хоть что-то решит! – все еще высоким голосом выпалила она.
– Не решит… – ответила я, стараясь говорить голосом ниже, чем у Марло. – Это будет последней каплей, если еще и психолог будет говорить вам побаловать себя массажем, это уж слишком, – покачала головой я, признавая ее восприятие моих слов.
Я увидела, как плечи Марло начали опускаться вниз, а кулаки стали разжиматься. «Хороший знак», – подумала я и продолжила:
– Но самозабота бывает разной. И я здесь, чтобы помочь вам разобраться, как именно выглядит ваша. Только прежде чем мы пойдем дальше, важно, чтобы вы почувствовали, что вам ничего и никто не угрожает. Попробуйте почувствовать свое тело. Где вы стоите. Что сейчас находится вокруг вас в комнате… Попробуйте сделать вдох не грудью, а животом. – Я сама вдохнула таким образом, чтобы показать ей, как она может это сделать. – Вы сейчас в безопасности…
Она рухнула на диван. И закрыла лицо руками. Она дышала. Мы молчали. Я почувствовала, что мы выбрались из шторма. Атмосфера между нами снова просветлела, и мы были близки друг к другу эмоционально.
– Знаете, когда у моего сына Джоны обнаружили… я даже не знаю, что именно, потому что никто толком не знает… я измучила себя вопросами: я в этом виновата? Что я делаю не так? Я настолько сломана, что произвожу поломанных людей? – Марло обняла подушку. – Потом я приняла его особенности, но все усложнилось в последний год, когда он пошел в школу. Его взяли только потому, что руководство боготворит моего брата. Но учителя давили на меня: мол, он не похож
– В том, что вы говорите, я слышу, что вы относитесь к себе так строго, если не беспощадно, будто у вас нет права на усталость и вам всегда нужно со всем справляться.
– Но я же… я же должна… – Она посмотрела на меня и затеребила угол подушки.
– Марло, наши эмоции могут быть, как буй, который мы заталкиваем в воду. Чем больше его тянут на дно, тем с большей силой он выстреливает из воды. Я чувствую ваше напряжение, – я повела плечами, – в шее, в спине… От того, как старательно вы загоняете ваш буй под воду, и как вы не хотите, чтобы он хоть на миллиметр показался из воды. Но в ваших эмоциях большая сила. Даже в той печали, которую вы испытываете сейчас. В той усталости, грусти, злости…
Она закивала. И я увидела, как заблестели ее глаза. Это был знак, что она больше не видит во мне агрессора. Это значит, что она приближается к той точке, где может увидеть свои чувства и прожить их.
– Спасибо… что вы это говорите, – Марло начала захлебываться рыданиями. Спасибо… Мне так важно было это услышать, – повторила она.
Ее эмоциональный буй выпрыгнул из воды. В том, как она говорила, я чувствовала много непозволительной для нее самой уязвимости. Я услышала, что у нее нет суицидальных мыслей, но есть усталость, отсутствие поддержки и много ожиданий от себя. Самое важное, что мне так хотелось до нее сегодня донести: то, что с ней происходит на уровне эмоций и чувств, нормально и сейчас важно выйти из круга самонаказания и позаботиться о себе. Следующим этапом будет помочь Марло разобраться в тех чувствах, которые она себе не позволяет. И заглянуть в ее историю.
Глава 7
Коррозия доменов
В Америке День благодарения – не просто день индейки, но время, когда ее нужно непременно разделить с большой семьей. Так, мы с мужем и детьми каждый год ездим в Техас, где проводим время с его семьей, а затем заезжаем на ранчо к моей сестре.
Во время той поездки к сестре мы после крепких объятий принялись делиться новостями и готовить ужин. За 15 минут до запланированной сервировки стола выяснилось, что макароны для спагетти болоньезе остались в тележке в магазине.
– Ничего, значит, съездим в магазин вместе! – поддержала я сестру.
Пока мы загружались в машину, конечно, подтянулись мои малыши и захотели ехать с нами, а там и сыновья сестры. Мы все вшестером загрузились во внедорожник, благо места много и есть третий ряд, и я легким нажатием кнопки завела мотор. Пока я разворачивала машину, выезжая на дорогу, мы увидели наших с сестрой мужей на квадроцикле. Я притормозила машину, мы с Леной улыбнулись друг другу, помахали мужьям и двинулись дальше. Задержка в две секунды.
Я вырулила на дорогу и повернула направо. Увидела знак с ограничением скорости до 40 миль в час. Окей, дорога извилистая, едем медленно. Дорога и правда петляла из стороны в сторону, к тому же я ехала здесь впервые. Я крепче взялась за руль. Внезапно из-за поворота выскочил белый пикап, который потерял управление и несся боком, готовый ударить нашу машину если не в лоб, так хотя бы в левый бок. Мне удалось быстро сместиться на обочину и, благодаря небольшой скорости, замереть, потому что это был единственный шанс дать пикапу опомниться и вернуться на свою полосу. Пикап вырулил в паре метров от моей левой фары.