За краем поля

Чернявская Татьяна

– Сейчас поправлю печатку, - облачённая в белое проплыла в глубь комнаты, где на шаткой конструкции из выстроенных в ряд пёстрых коробок стоял, закреплённый вязальными спицами недешёвый артефакт, и хрипло поинтересовалась: - Ты ещё не замёрзла?

Это могло показаться глумлением и жестокой насмешкой лишившейся ума холоднокровной убийцы, если бы лежавший труп не проворчал:

– Ты ещё спрашиваешь?

– Потерпи, я плохо управляюсь с артефактами, - проговорила другая, чуть извиняющимся тоном.

– Будто я не знаю, - брюзжал "труп" беззлобно, скорее насмешливо, но весьма придушенно из-за неудобной позы.
– Постарайся оперативнее, у меня руки затекли.

– Зато поза выглядит достаточно драматично.

Для хорошей драмы было достаточно, чтобы несколько предложений произнесли подобным голосом. Приятный, грудной с нежными бархатистыми переливами, он звучал волшебной музыкой, чаруя и затягивая в неведомый глубины, чтоб в следующий момент смениться душераздирающим хрипом надорванных связок или невольным посвистом вдыхаемого воздуха. Подобные перемены заставляли непроизвольно вздрагивать неподготовленных слушателей и замирать в страхе, полагая внутри миловидной блондинки наличие злого духа. Яританне Чаронит приходилось с досадой признавать, что своевольно отказавшись от помощи компаньонки, она явно недооценила степень собственных повреждений. Глубокий след от атама Госпожи Травницы не только изуродовал нежную кожу шеи, но и умудрился что-то необратимо повредить в речевом аппарате, навсегда лишив её последней возможности петь. Люди, близко знакомые с её музыкальными талантами, таким последствиям могли только порадоваться. Разумеется, втайне, ведь никому не хотелось на собственной шкуре узнавать, как обижаются некроманты.

– Знаешь, что меня сейчас больше всего радует?
– слишком бодро для своего покойного состояния уточнила лежащая девушка.
– Что следующей мы будем делать сцену твоего повешенья.

Яританна бессильно и очень жалостливо вздохнула, но стоны её не тронули сердца порядком подмёрзшей соседки по комнате. Ташина при всей своей внешней хрупкости и лёгкости характера в некоторых вопросах отличалась чрезвычайным холоднокровием и демонической принципиальностью. В определённых кругах это принято было считать проявлением успешности и целеустремлённости, но большинство этакое поведение миленького молодого оракула вводило в ступор и отбивало желание близкого знакомства. Оно не было грубым, просто выбивалось из стереотипов настолько, что давало отдохновение циничной некромантской натуре.

– Удушение, - уныло протянула Яританна, последний раз выравнивая артефакт, так чтобы изображение не захватило край казённой койки, заваленной отбракованной для постановки одеждой.
– Почему именно удушение? Твой Ратур для иллюстрации к своей дипломной работе не мог выбрать другие виды смерти?

Жених "убиенной", в отношении упрямства и дотошности превосходил даже свою суженную, а потому говорить о возможности самовольных трактовок в столь принципиальных вопросах не приходилось. С младшего Мастера-Оракула вполне могло статься забраковать работу многих месяцев при обнаружении парочки нестыковок. Не стоит говорить, что при работе над исследованиями, грозящими принести ему звание Мастера, Ратур был особенно щепетилен и строг.

– А чем тебе так удушение не нравится?
– тут же насторожилась Таша, принципы жениха полностью разделявшая и всячески способствовавшая его научным изысканиям, хотя бы в качестве наглядного пособия.
– Вон Адрию пришлось вообще растерзание вурдалаком отыгрывать. И ладно бы ещё трупом лежать, так пришлось в костюме нечисти париться, ведь достаточно качественной иллюзии не было.

– Ну, лучше в кровищи, чем в имитации собственных фекалий, - сморщила нос Чаронит, но тут же отдёрнула себя, боясь, что нанесённая пудра потрескается.

"Труп", призванный символизировать погибшую от запретных чар чернокнижницу, весело засмеялся. Проходя на оговоренную позицию, "отлетающая душа" не удержалась и всё же легонько пнула излишне веселящуюся девицу, чтобы та не нарушала столь тщательно выверенной позы. Её давно мучали

сомнения, что выбор образов для иллюстраций различных летальных исходов был далеко не случайным, и маниакально весёлые оракулы неплохо посмеялись, подбирая исполнителей для разных эпизодов. Единственное, что смягчало неминуемое унижение, то, что конкретно её лицо в конечном итоге будет ассоциироваться с внутричерепным кровотечением.

– Ладно, - Яританна простёрла над телом руки и постаралась придать лицу выражение полагающегося Марре коварства.
– Сейчас задержи дыхание. Я для большего эффекта разверну резерв: может быть неприятно, даже немного больно. Потерпи.

До срабатывания артефакта осталось десять ударов сердца.

Чаронит постаралась отвлечься от всколыхнувшегося было раздражения и медленно, тщательно контролируя любой выверт подпорченной ауры, приоткрыла резерв. Тёмная энергия, густая и насыщенная до всполохов непроницаемой черноты, хлынула наружу, растекаясь по комнатке незримой патокой самой смерти. Как и ожидалось, обычная чародейка, ощутив прикосновение злой силы невольно дёрнулась, но до срабатывания время позволяло. Зато чувствительный артефакт непременно выдаст на пластинке лёгкую дымку, характерную дли проявленья Марр. Жаль, только, что это проявление невольно прочувствует ещё парочка этажей Воробьиного замка.

"Потерпят, - с толикой природной мстительности подумала некромантка.
– Окружающих нужно время от времени пугать для профилактики".

Всё же великие Могучи были совершенно правы, распределяя меж потомками силу. Характер их последки для вечности оказался чрезмерно крут, коль с малой толикой возможной энергии она умудрялась приводить окружающих в благоговейный трепет и манипулировать их жалкими порывами одной лишь вздёрнутой бровью. Подобные ей, даже будучи не-чародеями, могли терроризировать целые города и страны, если, конечно, умудрялись дожить до того возраста, когда способности проявляются в полную мощь. Танке такую возможность предоставила сама судьба, пусть и, вписав в жёсткие рамки контракта, чем теперь девица бессовестно наслаждалась. Нельзя сказать, что наследница древних некромантов всё своё время проводила за стращанием окружающих (здравый смысл её не покинул), но раненое постоянными неудачами тщеславие, добившись хоть какого прогресса, требовало отмщения. Когда ваше подсознание, очень агрессивное и неустойчивое, чего-то настоятельно требует, то лучше уступить ему в мелочах, пока оно не захватило всё и сразу.

Девушка добавила в мрачную атмосферу свежую нотку эманаций страха, боли и обречённости с толикой поветрия навсегда запомнившейся кровавой реки. Именно так пахли редкие Марры, вылезавшие из Межмирья за новыми жертвами, именно такой след останется на пластинке, и она будет, не она, если смотрящие на изображение не начнут заикаться от ужаса.

Пять ударов до считывания изображенья. Четыре... Три...

Дверь в комнату приоткрылась, хотя все были предупреждены против визитов в весьма категоричной форме. Любой случайный сквозняк, может повредить тщательно наводимую иллюзию. Два...

В проёме появились цветы. Внушительная связка крупных, как выражаются, перезрелых роз, была просто впихнута внутрь, с какой-то явно недоброй целью, если судить по странности жеста и резкости, удушающего аромата, замечательно вписавшегося в "трупность" обстановки. Один...

Яританна не успела испугаться. Она так отвыкла это делать, что, просто не сориентировалась и лишь коротко вскрикнула, зажмурившись, когда чёрный вихрь ворвался в затянутую мёртвым духом комнату, взрывая злополучный букет прыснувшей во все стороны силой. В многострадальное горло впились ледяные пальцы, а её саму подбросило в воздух и отшвырнуло к стене. Удар по затылку вмиг вывел из привычного ступора, прояснив сознание настолько, что в потоке чужой силы удалось прочувствовать знакомые нотки.