За кулисами театра военных действий II
Шрифт:
Жан спал.
Когда он утром проснулся, Беатрис сидела у окна и штопала его китель.
– Доброе утро! Я пришила новую пуговицу. Давай помогу одеться, умывайся, и пойдём вниз завтракать.
– Умываться, целоваться, только потом завтракать! – засмеялся Жан и
Она держала наготове китель. А он баловался, как ребёнок, не давая ей засунуть здоровую руку в рукав. Но оба вдруг замерли, услышав громкое ржанье под окном.
Через всю улицу, заполнив даже тротуары, в центр города въезжала кайзеровская кавалерия. Первыми шли эскадроны улан с пиками наперевес. За ними – плотные серо-зелёные колонны гладко выбритых солдат в начищенных сапогах; штыки их винтовок сверкали на утреннем солнце. Затем снова появилась кавалерия – гусары с султанами на высоких киверах. Подковы лошадиных копыт непрестанно цокали по мостовой, казалось, они способны затоптать всё, что встретится на пути. За конницей тянулись тяжелые артиллерийские орудия, фургоны с боеприпасами, самокатчики на велосипедах, полевые кухни…
Не смолкая, звучали победные марши. Военный оркестр подошёл к дому Беатрис, остановился прямо под окном спальни. Рвали медь духовые, барабаны грохотали, мечтая порвать перепонки. Пронзительно, словно дикие кошки, раздирающие добычу, вскрикивали флейты. Словно фоном этой преисподней, неумолчно шаркали сотни ног.
– Две недели я не слышал вообще никакой музыки, – с удивительным спокойствием сказал Жан. – Всегда любил марши, а в чужом исполнении они совсем не заходят в душу.
– Боже
– Это значит, что Брюссель пал, они идут на Антверпен.
– Может, пронесёт?
– Вряд ли, они сейчас будут устраиваться по домам. Глянь, на ратуше часы переводят на берлинское время…
– Жан, я боюсь!
– Беа, страшна не смерть, а то, что будет вместо неё. Ты лучше закрой дверь.
На первом этаже зазвенела разбитая посуда, раздались радостные вопли ворвавшихся в дом германцев. Видимо, они нашли на кухне вино. Сапоги застучали по ступенькам старой лестницы, на второй этаж поднималась целая толпа.
– Ты со мной? – Жан почему-то был очень спокоен.
– Да.
– Какое прекрасное слово «да»! Да – это любовь!
Он выпростал из-под кителя раненую руку, достал из своего ранца нечто тяжёлое, похожее на маленький ананас,
вкрутил туда что-то. Потом обнял её и больно поцеловал в распухшие губы.
Дверь трещала под ударами прикладов. Жан потянул Беатрис на середину комнаты. Они так и стояли, крепко обнявшись, когда дверь рухнула. Человек пять сразу ввалились в спальню. Все в остроконечных касках, у всех винтовки со штыками. Немцы увидели бельгийского солдата и девушку, но даже прицелиться не успели.
Мощный взрыв гранаты убил их всех, а пол спальни провалился на головы тех солдат, что шарились на чужой кухне. Осколки стекол засыпали сухим дождём инструменты и музыкантов, стоящих под окном. Победный марш умолк на полуфразе…
Конец ознакомительного фрагмента.