За любовь не судят
Шрифт:
Белошапка пожал Григоренко руку и вышел. Стоя у окна, Сергей Сергеевич видел, как Остап спустился с крыльца и, прихрамывая, торопливо направился к скамейке. Зоя поднялась ему навстречу. Они что-то сказали друг другу, затем обернулись и приветливо помахали Григоренко. Он кивнул им и тоже поднял в приветствии руку. Потом долго еще стоял и смотрел вслед, пока они не скрылись в золотистом осеннем листопаде.
Григоренко
— Сегодня у меня на подпись только два документа. Опять нашу заявку на трубы срезали. И рукавицы противовибрационные никак не могу выбить. Третий запрос пишу в главк, но ответа все нет и нет. И куда они наши запросы девают? Раньше хоть отвечали, а теперь и этого не делают.
Сергей Сергеевич внимательно прочитал письма. Подписал.
Файбисович стал было подниматься, но Григоренко его остановил:
— Лев Давидович, а что, если мы организуем для рабочих бесплатные обеды?
— Ой, что вы!.. — взмолился Файбисович. — Боюсь, из этого у нас ничего не выйдет.
— Почему вы так думаете? Мы согласуем все с профсоюзом. Пусть наш рабочий знает, что его ждут здесь не только производственные обязанности, но и добротный обед.
— Это дело сложное, — не сдавался Файбисович.— Это вам не ночное питание: два стакана кофе и булочка. Ведь у каждого свои требования, свои вкусы. Попробуй, угоди... Один ест все, а другому диету подавай.
— Вы слишком усложняете, Лев Давидович. Введем меню-заказы, и каждый сможет заранее выбрать себе блюдо по вкусу. Как в санаториях. А если не заказал — получай по общему меню.
— Но ведь карьер не санаторий, Сергей Сергеевич!
Резко зазвонил телефон.
— Хорошо, Лев Давидович, мы еще вернемся к этому разговору. А заявку в долгий ящик не откладывайте. Прошу помнить, что проект развития комбината будет утвержден на техническом совете. До свидания.
Григоренко взял трубку.
— Здравствуйте! — едва расслышал он.
Сергей Сергеевич механически ответил: «Добрый день!» — и только потом до его сознания дошло, что звонит Оксана Васильевна.
— У меня к вам просьба. Последняя...
Григоренко хотел ответить спокойно, но не смог. Горло перехватило. Глухо спросил:
— Какая?..
Трубка некоторое время молчала. Но вот откуда-то издалека послышался голос Оксаны Васильевны:
— Помогите мне приобрести билет на московский поезд. Оказалось, что сегодня это невозможно. А вы знаете начальника вокзала...
— Да, знаю, — машинально ответил Сергей Сергеевич. — Погодите, а почему на московский? Вы что — в командировку уезжаете?
— Нет, я уже не работаю. Уезжаю отсюда... Совсем...
Григоренко показалось, что
— Как это совсем?.. Почему? Зачем? — спрашивал он, не скрывая волнения и понимая, что говорит совсем не то, что нужно.
— Так будет лучше... Прошу вас, помогите...
— Вы откуда звоните?
— Из автомата... Здесь, в зале ожидания...
— Хорошо, я вам помогу! Подождите! — решительно сказал он и положил трубку.
Возле вокзала сновали люди. Вечерело. От асфальта поднимался морозный дымок.
— Я недолго, — бросил на ходу Сергей Сергеевич шоферу и почти вбежал в помещение вокзала.
У билетных касс очереди. Шумно.
Навстречу ему шел парень: высокий, чубатый, глаза голубые. Вежливо поздоровался и спросил:
— Вы меня не помните?
— Нет, — ответил Григоренко и подумал: «Как бы не помешал встретиться с Оксаной».
— Когда-то я работал у вас бурильщиком вместе с Сажей. Но вы нас уволили. Помните?
Григоренко пожал плечами.
— Хочу попросить у вас прощения... Это я вам кашу в кепку положил. Теперь совесть мучит: для чего такую пакость хорошему человеку сделал?
Григоренко молчал.
— Но это еще не все, — каялся парень.— Один раз я даже на квартире у вас был... Догадываетесь зачем?
— Нет.
— Ну как же? Разве забыли про канистру со спиртом? Это я вам принес.
— Для чего?
— А черт меня забери, если я знаю. Приказал главный — я и занес...
— Комашко?
— Да. Только потом я понял, что через меня вам свинью хотели подложить.
— Поздно понял. Хотя — лучше поздно, чем никогда.
— Вот и я так думаю. Как увидел вас, сразу и подошел. Если можете — простите меня, дурака!
— Так и быть, прощаю, — сказал Григоренко и с интересом посмотрел на чубатого. — Сейчас ты где?
— В Комсомольске, на курсах электросварщиков.
— А твои дружки?
— Разъехались. Роман Сажа на автомобильном работал, да, видать, проворовался.
— До сих пор за ум взяться не может? Жаль... Закончишь курсы, возвращайся к нам. Примем... До свидания!
— Спасибо! — обрадовался парень. — Обязательно приеду. Желаю вам успеха!
Оксану Васильевну Григоренко заметил издалека. Она одиноко стояла у телефона-автомата и смотрела в в окно. Рядом с нею, у ног — два больших чемодана, в руках — черная сумочка. Одета была по-зимнему, — видно, подумала, что в Москве значительно холоднее, чем в Днепровске. Ей удивительно все шло — черная каракулевая шубка с белым воротничком, такая же белая шапочка, из-под которой выбился густой светло-пепельный локон, изящные сапожки подчеркивали стройные линии ног.