За магнитной стеной, или Сновидения Варежки

Кольцов Сергей

"Эх, добраться бы до каморки, а там..." - размечтался Варежкин.

А там его уже спозаранку ждали.

У Варежкина полезли из орбит глаза, когда он увидел сидящего на кушетке мужчину, который спокойно чистил картошку.

– Выпучивай глаза, выпучивай - сказал незнакомец, продолжая чистить картошку.

–

А кто вы, собственно, такой будете и что делаете тут, в моем официальном доме?
– набычившись и с угрозой в голосе произнес Варежкин. Незнакомец продолжал невозмутимо заниматься прежним делом.

– Я, кажется, вас спрашиваю?
– Варежкин надвигался на сидящего.

– Садись, Варежкин, и посмотри хорошенько в зеркало, - незнакомец достал карманное зеркальце и протянул Варежкину, - а потом посмотри хорошенько на меня, и не грохнись в обморок. Я за водой не побегу.

Варежкин сел. "Уж не брат ли единоутробный?
– сделал предположение Варежкин.
– Такое в индийских фильмах бывает".

– Не пугайся, я - не привидение, я тоже Савелий Степанович Варежкин. Я - твой двойник.
– Незнакомец бросил картофелину в ведро и положил нож. Скоро двенадцать, Тебе надо вызывать машину.

– Какую машину?

– Ту, в которую сядет Катрин, с которой ты отправишься писать ее портрет в свою новую мастерскую, а в недалеком будущем - в свадебное путешествие, которая наплодит тебе детей, поможет написать картину "Гнев Провидца" и будет вить из тебя веревки. Но это начнется в двенадцать часов, когда сутки распадутся надвое, как распались и мы с тобой, там, за Магнитной Стеной, вчера после полуночи.

– Какой двойник? Какие двенадцать часов? Какая стена? Я - есмь Варежкин, а не самозванец. Я сейчас позову Мефодьича. Он-то сразу укажет кто есть кто!
– распалялся Варежкин.

– Не надо старика понапрасну

беспокоить. Я тебе объясню все, что произошло вчера после полуночи. Нас раздвоили. Тебя отпустили восвояси. Ты спокойно прошел сквозь Стену и очутился здесь. Ты - это я, но с одним "но". Ты - ремесленник. Ты сможешь писать картины, но дара фантазии у тебя нет. Ты - прилежный копиист. Тебе не важно, что писать и для кого. Ты сделаешь все, что тебе скажут, но не более. Ты не увидишь звезду, впаянную в кусок льда. Ты не сможешь постичь суть предмета, разъять его и создать нечто новое, неведомое, но такое же реальное, как этот стол, это ведро, этот свет за окном. Не ты в этом виноват. Тебя таким выпустили оттуда - из-за Стены.

– Допустим, что все, что ты говоришь, - правда. Но ты как очутился здесь?

– Ты помнишь мальчика? Если бы не он, ты бы никогда не увидел меня здесь. Это он вывел меня.

– Но как?

– Его доброта, его сострадание оказались сильнее их чудовищных приборов. Энергия его доброты и сострадания проплавили ход в Стене, нарушили взаимосвязь частиц поля. Он оказался сильнее их,

– Но где же он?

Дверь открылась, и на пороге появилась Сухарева со своим сыном,

– Вот мы и пришли.
– Карина зашла, взглянула на оторопевшего Варежкина и сказала: - Иди, Савелий Самозванец. Тебя заждались. Скоро двенадцать.

Самозванец нелепо попятился к двери и выскочил в коридор.
– Савушка, где у тебя тряпки?
– спросила Карина.

– Где-то в углу валяются.

Карина нашла тряпки, достала разбавитель, сняла со стены картину, и они с сыном начали сводить еще свежую краску, из-под которой постепенно, но неудержимо стало появляться солнце и наполнять ослепительным светом тусклую каморку.