За миллиард долларов до конца света
Шрифт:
Дома Степанова поджидали мягкий диван, который можно было дооснастить дополнительными подушками, ноутбук с модемом и, как финальный аккорд симфонии мещанского блаженства, холодное пиво. Вот только Нада уже успела упорхнуть в своё дизайн-бюро, так что Семёну пришлось ухаживать за собой самостоятельно. Да и это, впрочем, тоже было к лучшему: жену он любил, но слова «уют» и «покой» ассоциировал с тишиной и одиночеством.
Расположившись с комфортом, Степанов отзвонился начальству, подключился к интернету и полез проверять почту. Служебный ящик был пуст, а вот в личный упало аж сто девяносто восемь писем. И что-то
Надо сказать, Степанов отнюдь не поддерживал призывы заливать офисы спаммеров напалмом. Как и многие по-настоящему благополучные (то есть не боящиеся в любой момент всего лишиться) люди, он был склонен к мягкотелому благодушию: ну подумаешь, пара сотен нажатий на Delete – будь это клавиши с буквами, получилась бы коротенькая и совсем не обязательно умная фразочка. И вообще, в реальной жизни тратить время и внимание на ерунду приходится гораздо чаще. А при должном настрое от чтения рекламных рассылок можно даже получать удовольствие. Пусть не такое эстетское, как от очередного сборника «Каннских Львов», но зато азартное – как у биолога, изучающего мутации особенно живучей разновидности сорняка.
В первом послании, призывавшем избавиться от никотиновой зависимости с помощью новейшей патентованной методики (быстро и без сожалений), Степанова позабавил постмодернистский заголовок: «Не хочешь быть курильщиком – не будь им! Кзмпркв», но содержание не впечатлило. Бросать курить Семён не собирался не столько от отсутствия силы воли, сколько от избытка скептицизма. То есть не то, чтобы его, скажем, не пугало зрелище заспиртованных курильщицких легких, но хотелось бы сначала убедиться, что легкие мёртвых не-курильщиков выглядят как-то иначе (уж не сочтите за кощунство, но здоровые люди тоже не бессмертны). А по умолчанию он воспринимал любую антиникотиновую кампанию не как пропаганду здорового образа жизни, но как чью-то попытку переложить ответственность за раковую статистику на чужие плечи. Потому что ещё неизвестно, чем вреднее дышать: сигаретным дымом или же обычным городским воздухом.
Автор(ы) следующего предложения, изложенного в сухом бизнес-стиле и озаглавленного «Руководителю предприятия!», воздав должное деловым заслугам и авторитету получателя, приглашал(и) его(её) на «сименар по актуальным вопросам управления пирсаналом». Попав по назначению, письмо, пожалуй, могло бы произвести надлежащее впечатление, несмотря на орфографические ошибки – если бы не обращение «Уважаемый(ая) господин(жа) s_stepanov!».
Третье письмо – типичный продукт местечковой мегаломании – в выражениях, тупо скопированных из глянцевого журнала, заманивало гостей города насладиться потрясающим комфортом шикарных номеров многозвёздочного отеля «Маяк».
Прочая корреспонденция, отправленная со ста девяносто пяти разных адресов, содержала один и тот же текст: «Привет! – писал пожелавший назваться Лёхой доброжелатель, – Вот думаю туда пишу или нет. Я твой адрес стер нечаянно, сейчас только вспомнил. Можешь посмотреть, хохотал полчаса (ссылка на картинку). Помнишь мы спорили что можно получить кучу бабок за простотак? Вот сайт (ссылка на сайт). Надо только зарегиться, зато ничего потом больше делать не надо. У меня кстати новая девушка, ей правда всего 18, но ничего так, стройная. Ты не теряйся – пиши».
На картинку, оказавшуюся экспонатом кустарной «мегагалереи фотоприколов», Степанов глянул. Из чистого любопытства, в котором сразу
Лишь после этого он нашёл в себе силы вернуться в интернет. Поучаствовал в обсуждении нового голливудского блокбастера (фильм Степанову не понравился, но вовсе не потому, что, как выразился некий Красный Пых, «все пиндосы – тупые уроды»). Выяснил, что нового произошло в жизни и в политике (ничего нового, ничего хорошего: террористы захватили заложников, в Тихом Океане затонул батискаф, горячую воду обещали дать не раньше октября). И, наконец, занялся обновлением корпоративного вебсайта, за каковым занятием сначала задремал, легко и сладко, а потом вдруг провалился в глубокий сон, как в чёрный омут.
Степанов обнаружил себя стоящим посреди двора, залитого потоком света – столь равномерным и интенсивным, что он смыл отовсюду и тени, и оттенки цветов. Очень хотелось посмотреть, что там такое случилось с солнцем, но голова почему-то отказывалась задираться. Было тихо и душно. И ни души, только здоровенная ворона подрёмывала на перекладине неподвижных качелей. И ничего не происходило до тех пор, покуда Степанов сам не шевельнулся – в тот же миг ворона, всхлопнув крыльями, сорвалась в воздух и понеслась прямо на него, но чем ближе она подлетала, тем медленнее, словно бы двигаясь против сильного ветра (Семён и в самом деле ощутил холодок спиной и затылком); чуть ли не в метре совсем остановилась, бешено молотя крыльями, вытянув к его лицу когтистые лапы, затем «свечкой» взмыла вверх и пропала из виду.
Теперь Семён и в самом деле почувствовал движение воздуха. Вздохнув пару раз робко и неуверенно, ветер быстро окреп, подхватил с тротуара пыль и окурки, потащил куда-то, и стало совсем неуютно. Подталкиваемый в спину, Степанов сделал шаг, другой и вдруг понял – да это же его собственный двор! А вон и его подъезд. Ещё пара шагов – и он вдруг оказался на крыльце.
На площадке нежилого первого этажа всё было почти как обычно: неуютно, но чистенько. Сине-зелёные стены, многозначительная (и единственная: дети первого поколения жильцов уже выросли, но ещё не успели завести своих) надпись «Здесь был ты!» между ржавой батареей и трубой бездействующего мусоропровода. Только вместо замурованного проёма, за которым должна была находиться колясочная, давным-давно сданная ЖЭКом в аренду под продуктовый магазин, матово поблёскивала металлическая дверь. Слегка приоткрытая (Степанов почему-то сразу решил, что она приоткрыта не просто так, а зазывно).
Порывшись в карманах, Семён выудил пятирублёвую монетку. Загадал: орёл – заглянуть за дверь, решка – посмотреть, что там на следующих этажах. Подкинул: выпал орёл. Подкинул ещё раз, для верности: снова орёл. Но Степанов уже решил, что дверь выглядит подозрительно, и входить в неё ему совершенно не хочется. Он всегда считал, что гадание нужно не для того, чтобы указывать человеку, что ему делать, а затем, чтобы помочь ему своим умом разобраться в своих же запутанных мыслях. Спрятав монетку обратно, Степанов начал подниматься на второй этаж…