За нами Москва
Шрифт:
Осенью 1941 года Новоселов командовал медико-санитарным батальоном 144-й стрелковой дивизии. Во время октябрьских боев дивизия попала в окружение. Часть личного состава начала пробиваться на восток мелкими группами, часть рассеялась в окрестных лесах. Не имея возможности эвакуировать раненых, Новоселов остался со своим батальоном в тылу врага, чтобы продолжать лечение бойцов и командиров. Вероятно, немцы расправились бы с ними, как расправились с ранеными и медперсоналом в деревне Дебри. Но появление в районе Вязьмы нашей группы спасло их от такой участи.
Я побывал в школе, где лежали раненые, поговорил с ними и с Новоселовым. После этой встречи я отдал
В начале рейда медико-санитарную службу в группе возглавлял дивизионный врач 1-й гвардейской дивизии майор медицинской службы Глейх. Через некоторое время он доложил мне, что на освобожденной территории обнаружено несколько госпиталей, в которых лечились вышедшие из окружения военнослужащие и партизаны: в деревне Княщина - до трехсот раненых, в совхозе Алексино - около четырехсот, в деревне Гриднево и Ушакове - почти шестьсот, в селах Барсуки - триста пятьдесят человек. Кроме того, раненые размещались в мелких населенных пунктах. В общей сложности раненых и больных насчитывалось около трех с половиной тысяч. Лечили их сто семьдесят пять врачей, фельдшеров и медицинских сестер.
Многочисленные медицинские учреждения и подразделения были переформированы в десять госпиталей, медицинский персонал равномерно распределен между ними. Для раненых отводились лучшие помещения: больницы, школы, избы-читальни. Но таких помещений было немного, поэтому основная масса раненых располагалась в жилых домах. Госпитали, в пределах возможности, были специализированы: для тяжелораненых, для инвалидов и для легкораненых. В каждом госпитале имелся изолятор для инфекционных больных и терапевтическое отделение.
Вся эта сложная организационная работа проводилась главным образом начальником тыла корпуса подполковником И. Е. Грибовым под руководством полковника медицинской службы П. В. Морозова, которого прислал к нам начальник Главного санитарного управления Наркомата обороны Е. И. Смирнов.
Благодаря заботам и стараниям Морозова, его предшественников майора Глейха и полковника Суховерко, самоотверженной работе замечательных советских врачей тысячи бойцов и командиров были спасены и вернулись в строй. За один только апрель из госпиталей выписалось около двух с половиной тысяч человек. С 1 по 20 мая вернулись в свои части еще тысяча двести бойцов и командиров.
Политорганы нашей группы проводили с помощью местных партийных организаций и работников тыла сборы продовольствия для раненых. Колхозники отдавали своим защитникам лучшие продукты. Девушки и женщины помогали медицинскому персоналу в уходе за ранеными.
Для охраны от нападений диверсионных и полицейских отрядов, засылаемых к нам противником, в госпиталях создавались из выздоравливающих вооруженные группы, которые несли караульную службу.
Постепенно в госпиталях скопилось много тяжелораненых, нуждавшихся в эвакуации. Но вывезти их было очень трудно. Вначале на освобожденной территории садились только легкие самолеты - У-2 и С-2. Они могли брать лишь по два человека. В апреле дело пошло гораздо быстрее: мы расчистили аэродром и подготовили специальную посадочную площадку в районе села Большое Вергово. Здесь смогли садиться и тяжелые корабли типа «Дуглас» и ТБ-3.
Для сосредоточения раненых и подготовки их к погрузке в самолеты в лесу, в километре от посадочной площадки, возле деревни Поделы был создан эвакоприемник. Обслуживали его два врача, фельдшер и два конных посыльных. Отправка самолетами производилась, как правило, в ночное время. Иногда удавалось
Рейсы воздушных кораблей далеко не всегда заканчивались благополучно. Наша связь с «Большой землей» порой прерывалась. Немцы упорно старались обнаружить посадочные площадки и вывести их из строя. Иногда им удавалось сделать это.
Из штаба ВВС Западного фронта к нам прислали полковника Агафонова, который должен был организовать аэродромную службу. Вместе с ним прибыл батальон аэродромного обслуживания. Ни Агафонов, ни его люди не знали условий действий в тылу врага, а к советам наших командиров не очень-то прислушивались, не считая их специалистами.
Стремясь сделать все «по правилам», Агафонов установил на посадочной площадке прожектор - маяк. В ночь на 13 мая прожектор был включен. Как только он начал работать, его сразу же обнаружили немцы. Фашисты подняли в воздух ночные истребители. Над аэродромом завязался неравный бой. Истребители сбили четыре «Дугласа», один из которых уходил от нас в обратный рейс с ранеными.
Утром гитлеровцы направили в район Большого Вергова бомбардировочную авиацию и вывели посадочную площадку из строя. Но и этим фашисты не ограничились. Они постоянно держали аэродром под контролем, не позволяя нам пользоваться им.
С 15 мая эвакуация раненых по воздуху почти прекратилась. Лишь изредка мы принимали самолеты в районе Дорогобужа, на посадочных площадках возле деревень Подмошье и Большая Еловка. Но за полмесяца с этих площадок было вывезено только сто три человека.
Всего за время пребывания в тылу врага нам удалось эвакуировать на «Большую землю» более трех тысяч человек, имевших, главным образом, тяжелые ранения.
Самолеты, направлявшиеся в группу за ранеными, доставляли некоторое военное имущество, в том числе медицинское. Но этого было мало. Самолеты сбрасывали его и в парашютных мешках на специально подготовленные площадки. Однако часто мешки попадали в леса, в болота, и разыскать их не удавалось. По данным органов снабжения, за май на аэродромах было сосредоточено и подготовлено к отправке в нашу группу 19605 килограммов медицинских грузов. Но нам было доставлено всего 785 килограммов.
На освобожденной территории население жило скученно и поэтому грязно. В значительной степени это объяснялось тем, что многие общественные здания и частные постройки были разрушены во время боев, и люди перебрались в уцелевшие дома. Иногда в одной комнате жили несколько семей. В этих же домах останавливались бойцы, командиры нашей группы и партизаны. Бани общего пользования имелись только в Дорогобуже, Хватовом Заводе и Алексине. В деревнях сохранилось совсем немного индивидуальных бань, топившихся, как правило, «по-черному». В таких условиях мы не были гарантированы от вспышек эпидемических заболеваний. Наши врачи провели профилактические мероприятия. Это помогло. Но все-таки полностью обезопасить себя нам не удалось.
К весне в ряде населенных пунктов были отмечены заболевания сыпным тифом. Особенно распространились заболевания в деревнях, расположенных вблизи поселка Всходы и станции Угра, то есть в местах, освобожденных от противника позже других. В районе села Всходы сыпным тифом были поражены целые деревни. Отмечались также единичные случаи заболевания скарлатиной и корью. У многих жителей появилась чесотка. Во второй половине марта сыпной тиф проник и в войска нашей группы, главным образом в части 2-й гвардейской кавалерийской дивизии, которая действовала в районе Угра - Всходы.