За небесной рекой

Бир Грег

— Значит, они глупы. Они накормлены, образованы, могут в любую минуту воспользоваться любой информацией, имеющейся в галактике…

— На Земле все обстоит именно так. Однако, если ты окажешься где-нибудь на задворках, в новых колониях, ты увидишь, что тамошним жителям приходится несладко. До сих пор существуют тирании, войны и пытки. Мне доводилось сталкиваться с такими вещами. Земля теперь стара и степенна, но очень немногие из ее жителей готовы к восприятию чего-то нового. Безопасное, безбедное существование оборачивается полнейшей несвободой и ограниченностью.. В некоторых же колониях люди обретают неожиданные дарования и таланты, однако новизна опыта и связанные с этим приключения нередко оборачиваюся гибелью.

Как видишь, за все приходится платить…

— Ну а чем пришлось поступиться тебе? — спросил Кавасита.

— Разрывом родственных отношений. Одиночеством — пусть теперь у меня есть ты… Мне мало жениха. Спроси, есть ли у меня друзья и сколько их? Отношения с одними осложняются превратностями служебных отношений. Лишь несколько человек из моего окружения готовы принимать меня такой, какая я есть, и при этом не преследовать никакой корысти. Но по-настоящему близких друзей у меня нет. Только в детстве…

Внезапно в каюте раздался голос Ди Новы.

— Анна, тысяча извинений. Дело не терпит отлагательств. До выхода осталось двадцать минут. Эйгоры официально заявили о своей непричастности к тому, что происходит в Звездном Кольце.

Анна тут же села.

— Сколько кораблей направилось к Кольцу?

— Кто знает? Может, пятьсот, а, может, и тысяча.

— Мы сможем опередить их?

— Если воспользуемся нашим геодезическим накопителем и сожжем половину горючего.

— В том районе горючего днем с огнем не сыщешь. Пусть Кирил берет курс на Кольцо, но тратит не больше трех восьмых нашего запаса. Большего мы позволить себе не можем. Мы находимся на жестком пайке.

Она посмотрела на Каваситу и улыбнулась.

— Что случилось? — спросил тот.

— Если эйгоры отрицают свою связь со Звездным Кольцом, значит, существующие договоры на него не распространяются. Мы можем извлечь оттуда любое количество информации.

— И что мы будем там делать?

— Если поспеем туда первыми, то начнем с установки специального оборудования. Будь ты моим мужем, я бы открыла тебе некоторые секреты нашего семейства. Ты как — готов к этому?

— Если только что-то пойму…

— Брось. Я и сама ничего не понимаю.

— Там будут и Уонтеры?

— Разве что после нас. Их корабль рассчитан на очень-очень продолжительные полеты, однако не может перемещаться в пространствах высокого уровня с такой же скоростью, как и "Пелорос ". У нас, Есио, не корабль, а просто огонь!

Такой Кавасита видел Анну впервые. Она расхаживала по каюте, рассказывая о вещах ему неведомых — об уменьшении диаметра черной дыры с целью увеличения пространственного испарения, об изучении эффектов очарования и сцепления и о той роли, которую могут сыграть в разрешении этой проблемы пекулярные источники Звездного Кольца, находившиеся в течении длительного времени в пространственно-временном континууме с измененным вероятностным фактором, и прочая, и прочая, и прочая. Ее прервал предупредительный сигнал, оповещавший членов экипажа и пассажиров о переходе в другие пространство-время.

— Спокойно, ребята, — послышался угрюмый голос Кондрашева. — Мы снова ныряем в ад. Да хранит нас Господь.

Кавасита невольно вздрогнул. Модификаторы автоматически отключились, и лампы тут же засветили ярче. Анна лежала рядом, положив голову ему на плечо.

— Ты дрожишь, — прошептала она.

— То же самое бывало со мною и в детстве, когда меня водили на прививку. Чего-то ждешь, а чего — и сам не знаешь…

Лампы засветились оранжевым светом. Его нервы напряглись до предела.

— Переход в искривленное пространство, — послышалось из интеркома.

Кавасита прикрыл глаза, но тут же решил, что лучше держать их открытыми. Тьма была чревата слишком многим.

— "Пелорос" идет почти на пределе

своих возможностей, — сообщила ему Нестор. — Дыра будет сжиматься до тех пор, пока не потеряет за счет испарения до трех восьмых своей массы. Это позволит нам уйти на очень большую глубину. Чем дальше ты от обычного пространства, тем большую энергию необходимо тратить на сохранение себя, как такового. Эдакий порочный круг. Мы играем свою игру, стараясь не выходить за пределы дозволенного, и при этом не знаем ни своего конечного положения, ни того, когда прибудем на место. Хуже всего в этой ситуации — оказаться на мели. Спасатели из «Комбайн» или из «Юнайтед Старс» сдерут с нас столько, что от моего состояния не останется и следа. Теперь ответь мне, готов ли ты услышать несколько семейных секретов?

— Не знаю. С моей головой творится что-то странное…

— Тогда я ограничусь простейшим. Я расскажу тебе о том, что мы обнаружили во время путешествия дедушки к Большому Магелланову Облаку.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Кавасита лежал в темноте, созерцая спящую Анну, игру огней на потолке, призванную успокаивать пассажиров во время пребывания корабля в искривленном пространстве. Он думал о семье своей невесты. Он прикрыл глаза и попытался представить свою первую невесту — восемнадцатилетнюю девушку из Нагасаки с гладкой бледной кожей и глазами лани. Он уже стал забывать ее образ. В любом случае, они были слишком разными. Анна уступала японке в красоте, однако была куда живее и динамичнее.

Но чего стоила ей эта энергия? Рожденная в Большом Магеллановом Облаке на расстоянии в несколько десятков тысяч парсеков от ближайшего человеческого поселения, она росла среди своих домашних и членов экипажей кораблей-исследователей. Ее мать Хуанита Сигрид, культур-биолог, нанятый дедом Анны, вскоре стала полноправным членом этого необычного семейства. Анна унаследовала некоторые ее черты: способность к сопереживанию, цинизм, за которым скрывалась неуверенность в себе, и известную горечь. Когда семья распалась, пути родителей Анны разошлись, и о Хуаните Сигрид пошла недобрая молва. Трейком Нестор, дед Анны, считал, что Хуанита предала его сына, хотя сам он относился к нему с явным недоверием. Выйдя замуж вторично, она постаралась забыть о прошлом, к которому относила и свою дочь.

Отец Анны стал главой независимой консолидации. На связь с Анной он выходил крайне редко, однако та всегда испытывала к нему добрые чувства. К матери она относилась существенно иначе.

За семейством Нестор угадывались очертания Большого Магелланового Облака. Вот где смогла проявить себя Хуанита Сигрид.

На ближней стороне звездного облака они обнаружили брошенный артефакт — крупнейшую из известных людям искусственных структур. Она связывала воедино три звезды, находившиеся на расстоянии парсека друг от друга, и имела массу семи плотных планет. Эта древняя паутина с протянувшимися на целые световые годы тенетами, сплетенными из углерода и кремния, покрытых тонкой металлической пленкой, была брошена задолго до открытия ее людьми. К этому времени она уже распалась на ряд частей, однако все еще имела определенную форму, поражавшую воображение, — чашевидный диск с тремя треугольными крыльями, указывавшими в направлении центра Млечного Пути, вернее, в направлении той точки, в которой оный центр находился сорок миллионов лет назад. Два мира этого региона некогда были обитаемыми, при этом имелись свидетельства того, что в работе над проектом участвовали обитатели обоих этих миров. Очевидно, им так и не удалось достичь уровня технологии, позволяющего осуществлять выход в искривленное пространство. Все силы обитателей этих планет были брошены на преодоление своего одиночества — они пытались вступить в контакт с неведомыми им существами, преследуя некую известную им одним цель.