За оградой есть Огранда
Шрифт:
Такой обиды герой стерпеть просто не мог. Чтобы какой-то неведомый хрыч оскорблял его за здорово живешь?!
— Сами такой! — Антон с мечом в руке бросился на обидчика.
Последний не пожелал признать свою неправоту. Его клинок обрушился на рыцаря подобно молнии.
Но видел Антошка молнии. Совсем недавно видел.
Молния ударилась в подставленный щит. Лицо предводителя оказалось совсем рядом, настолько близко, что и не рубанешь, и Антошка в гневе просто двинул в ненавистную харю кулаком.
В кулаке был
Тот покачал головой, затем покачался сам и неожиданно рухнул с коня. Только мелькнули подошвы сапог, а в следующее мгновение ноги вытянулись, протянулись вдоль песка.
Антошка хотел крикнуть своим призывное: «Бей!», но они уже били.
В самом прямом смысле бил поэт. Он просто выхватил из-за пояса врага палицу и молотил ею по шлему, почти без замаха, но и без перерыва. В итоге шлем смялся, превратился в блин, а его владелец закатил до предела глаза, посмотрел на свое имущество да и грохнулся, огорченный, вниз.
Руки у Жанны были заняты Антошкиным копьем. Будь она рыцарем, неизбежно уколола бы. Только рыцарем девушка не была. Она махнула копьем, как оглоблей. Так сказать, переломила его о противника. В том смысле, что копье разлетелось, а противник — слетел.
А Сковород лишь махнул рукой, да так резко, что поднявшийся ветер снес последнего конкурента, словно пушинку.
С палубы раздались бурные аплодисменты и крики: «Браво!»
Победители раскланялись, чуть подождали — может, цветы поднесут? — но цветов у моряков не водилось, а подносить рыбу скитальцы морей постеснялись. Не принято, к сожалению.
— Заплачено, изволили говорить? — спросил Антошка у лежащего седобородого.
То ли из гордости, то ли от потери сознания тот отвечать не стал. Антошка же не стал настаивать.
— Грузимся, — коротко сказал он своим.
Было бы неплохо прихватить заработанные честным трудом трофеи, однако судно было маленькое, и девять коней на него явно бы не влезли. Доспехи же и прочий хлам Антошке пока были не нужны.
Он лишь подошел заглянуть, что за груз везли конкуренты. Может, что съестное или дорогое? Свои-то денежки тю-тю, а где другие взять в дороге?
Антошка дотронулся до пыльного ковра, скрывающего нечто большое, и это нечто вдруг взревело благим матом.
Это было настолько неожиданно и страшно, что Антон отскочил и прохрипел:
— Помогите!
Друзья поняли эту просьбу не так. Они дружно подскочили и сбросили ковер.
Ковер размотался, из него выскочил здоровенный мужчина, одетый в дорогие рваные одежды, и радостно взревел:
— Спасен!
Крик его был настолько громок, что лошади попятились, а люди заткнули уши.
— О, благородный рыцарь! — пленник обхватил Антона и стал душить его в объятиях.
Антошка жалостливо захрипел и стал заметно синеть. Тут бы и пришел конец всем его приключениям, если бы Сковород не успел
— Кто вы?
— Кто я? — мужчина удивился так, словно его должна была знать каждая собака.
Собаки, может, и знали, а вот путешественники — нет. Главное же, что в своем изумлении мужчина отпустил Антона, словно больше в благодарностях тот не нуждался.
— Я здешний король. Мое погоняло — Рич Баранья Голова.
Мужчина так горделиво выпрямился, что никаких сомнений в справедливости его слов не возникло.
— А вы кто?
Путешественники представились в ответ. При этом Жанна назвалась своим прежним именем, так сказать, во избежание.
— О, благородный князь! По закону рыцарства я должен отблагодарить тебя, а меня еще никто не называл неблагодарным. Я отдам тебе в жены свою дочь. Любую, на выбор.
— И много их? — машинально поинтересовался Антон.
— Каждая вторая девица в королевстве! — горделиво сообщил король.
— Баранья Голова — самый известный и доблестный рыцарь, и все женщины острова поэтому негласно принадлежат ему, — тихонько сообщил многознающий Сковород. — Правда, на приданое незаконнорожденные дети прав не имеют.
Ага! Раскатал тогда губу!
— Я женат, ваше величество, — сообщил Антон. — Моя супруга ждет меня в Берендее.
— В какой Берендее? — Король наморщил свой бараний лоб. Как властелин государства, хотя и проводящий большую часть времени то в одном, то в другом плену, он был осведомлен об основных политических реалиях Огранды. — Нет больше никакой Берендеи. Так что женись, князь, и ни о чем не думай.
— Как «нет»?
— Завоевал ее какой-то не то Чизбургер, не то Гамбургер. Этакое съедобное имя, — и король оглушительно захохотал.
— Чизбурек? — едва гром улегся, уточнил Антон.
— Во! Именно Чебурек! — согласился король. — Надо будет как-нибудь с ним подраться. Воин он, по слухам, серьезный. К такому даже в плен попадешь, не зазорно будет. Вот только разберусь с баронами да с братцем и поеду. Совсем все от рук отбились. Я только из плена вырвался, так свои подкараулили и опять захватили. Говорят, я у них девок порчу. А хоть и порчу, что с того? Король я или нет? Но ничего, сейчас сыграем твою свадьбу, а потом по-родственному со всеми тайными врагами разберемся. У меня дочки хорошенькие есть.
Баранья Голова заговорщицки подмигнул. Но Антошке было не до заговоров. Пока он спасал мир, коварный Чизбурек захватил родные земли. Не подождал, не сразился, пришел по-подлому в отсутствие героя и завоевал!
Антошка посмотрел по сторонам слезящимися глазами, и вдруг его взор прояснился.
Кони уже были на корабле, корабль плескался на воде, матросы сидели на веслах, и только трап еще связывал шаткую палубу с берегом.
— Бежим! — Антошка подтолкнул друзей, и все четверо дружно стрелою взлетели на борт. — Отчаливай!