За полчаса до Конца Света
Шрифт:
Он остановился передохнуть и глотнуть бурбона. Теперь он старался на нас не смотреть.
– Производители индивидуальных бомбоубежищ должны были молиться на меня, да они так и делали, и теперь я понимаю откуда появились анонимные спонсоры. Каким я был глупцом! Я даже себе построил такое убежище. Долгое время я тешил себя иллюзией того, что существует такая вещь как провинция и в этой самой провинции можно зарыться поглубже и переждать трудные
– Убежища не спасут! – уверенно сказал Фрэнк – Когда мы из них вылезем, то просто не захотим видеть то, что осталось от мира!
– Поэтому вы хотите не дать миру сгореть? Но как?
– Пусть профессор объяснит! – сказали мы с Фрэнком почти одновременно.
Пайпс невесело усмехнулся и начал:
– Мы считаем, что прежде всего надо установить тех, которые стремятся нажать на кнопку. Мы с вами уже определили, что ими движет. Это и есть та самая несвятая троица: Власть, Нажива и Страх. Теперь надо назвать людей, которые ее олицетворяют. А потом…
– Да? А что потом?
Я заметил, как руки Фрэнка невольно сжались в кулаки, а костяшки пальцев побелели. Но мы все понимали, что это не метод.
– Потом мы будем действовать индивидуально.
Это прозвучало у Пайпса не слишком убедительно и я попробовал объяснить.
– По эту и по ту сторону океана обстановка совершенно разная и рычаги давления, которыми мы располагаем здесь и там совершенно различны.
Если честно, то я повторял слова Пайпса, то что он разжевывал нам с Фрэнком по дороге в Колорадо. Но в Советский Союз предстояло лететь мне, а не ему и он хотел убедиться, что Айзек Шойхет достаточно хорошо выучил урок. Сейчас он одобрительно кивал.
– С этой стороны Атлантики существует независимая пресса и голоса избирателей – поддержал он меня – Порой бывает достаточно опубликовать острую статью в уважаемом издании, чтобы авиация заглушила моторы, а корабли вернулись в гавань. В нашей истории такое уже бывало. Правда уважаемому изданию потребуются неопровержимые факты, но это уже наша забота. А вот в Москве
Он заметил наше удивление и продолжил:
– Я имею ввиду влиятельных людей… Да что там – влиятельных! Я говорю о людях стоящих у власти или очень близко к ней. Надо найти среди них вменяемых и помочь им узнать о тех, кто облизывается на их красную кнопку. В этом и состоит задача Айзека. Задача, прямо скажем, нелегкая. Давайте для начала послушаем рассказ Роберта про его анабазис.
– Нет, до открытых военных действией дело там не дошло – улыбнулся Хайнлайн.
Это был занимательный рассказ, обильно сдобренный юмором и поддержанный веселыми репликами присоединившейся к нам жены писателя, Вирджинии. Меня особенно позабавил ее русский язык, пестревший всевозможными ошибками, но все же вполне понятный. Кое что из рассказанного Робертом было легко узнаваемо, кое-что весьма походило на преувеличения, но в целом это было весьма познавательно для человека, покинувшего ту страну полтора десятилетия назад. На остальных рассказ Хайнлайна, напоминавший историю о локальной войне на истощение, произвел скорее гнетущее впечатление.
– Не обижайся Айзек, но я боюсь, что ты не справишься – осторожно сказал Пайпс – Просто не сумеешь прорваться к нужным людям.
– Пожалуй, я бы поехал туда вместе с тобой – неожиданно заявил Фрэнк.
Все, не исключая меня, с удивлением уставились на него. Наверное в наших глаза читался вопрос чем может мне помочь кентуккийский фермер в далекой полуазиатской стране. Я знал Фрэнка лучше всех, поэтому опомнился первым и спросил деловым тоном:
– Как ты видишь свою роль в этой поездке?
Он понимающе кивнул мне и пояснил:
– Я буду проводить отвлекающий маневр, как в танковой атаке. Приму огонь на себя и дам тебе ускользнуть. Мне это будет нетрудно, уж слишком я заманчивый для них персонаж.
Наверное он вспомнил мои рассказы о классовом делении в СССР и справедливо полагал, что к американскому фермеру отношение будет получше, чем к подозрительному израильтянину. На самом деле дела обстояли не так просто, как ему казалось, но в этой идее несомненно было рациональное зерно. К тому же мне просто-напросто хотелось иметь рядом с собой надежного человека, а надежнее Фрэнка я не знал никого с марта 48-го года.
Конец ознакомительного фрагмента.