За полшага до счастья
Шрифт:
– Никогда больше так не делайте! – рявкнула она.
– Но вы прекрасно справились, в чем проблема? – глядя на нее, возразил Ромэн.
– И все-таки никогда больше так не делайте, мне страшно! – повторила она, однако не смогла скрыть улыбку.
– Да ладно вам! Признайтесь, капелька адреналина – это здорово, а? Это же было видно по вашим глазам.
– Да, но больше никогда так не делайте, – согласилась она, улыбаясь.
– Договорились, но тогда прибавьте еще, иначе мы не успеем сделать круг, который я задумал.
– Дайте мне
– Нет, я больше люблю ездить летними вечерами на юге Франции, по пустынным проселочным дорогам, дивно пахнущим лавандой и розмарином. Воздух там восхитительно свеж. Двигателю легче дышится. К тому же эта ночная неизвестность. Верх машины откинут, все органы чувств настороже… Так хорошо… По-настоящему хорошо…
Идти пешком по снегу было изнурительно, ноги проваливались чуть не по колено. Жюли потела в своем пуховике. Но пейзаж был изумительный. Они подошли к водопаду. Вода струилась среди напоминающих скульптуры ледяных глыб с голубым отливом. Как будто само время вдруг остановило движение этих капель, застигнутых леденящим зимним холодом. Некоторое время Жюли и Ромэн в молчании наблюдали эту картину. Тишину нарушало только едва слышное журчание воды.
Жюли подошла поближе и подняла отломившуюся льдинку. У каждого свое лего.
– Почему вы проводите время со мной?
– Потому что это доставляет мне удовольствие. Потому что я хорошо знаю, что окружение в подобной ситуации может вести себя очень отстраненно и что иногда бывает очень полезно менять обстановку. Потому что я знаю, что вы любите горы, но одна туда не отправитесь. Я ошибаюсь?
– В конце концов, это невозможно, вы всегда правы! – с улыбкой ответила Жюли.
– Со стороны ваших знакомых это неумышленно, но для многих из них вы воплощаете смерть и печаль, а смерть пугает. Это свойственно человеку, это нормально. И чтобы восстановиться, вы можете рассчитывать только на себя. Что не мешает вам иметь друзей. И те, кто остался, хорошие друзья.
Ромэна позабавило, что Жюли сосет подобранную у водопада льдинку. Когда он был маленьким, тоже так делал. Он подхватил кусочек льда и сунул себе в рот.
– Вы уже снова научились улыбаться, остальное придет. И вы всего добьетесь самостоятельно. Просто легче, когда рядом кто-то есть. Что поделаешь, если вы иногда поскальзываетесь. Оступаться – это тоже часть жизни.
– Когда оступаешься из-за печали, не так заметно.
– Да, если лишился ноги, это видно, люди будут сочувствовать. Да к тому же не все. Но когда у тебя вырван кусок сердца, это внешне не заметно, хотя по меньшей мере так же мучительно. Потому что без ноги человек учится передвигаться по-другому, приноравливается, что-то придумывает. А если потерять ребенка, тут, я думаю, вообще ничего не придумать, и страдание переполняет душу и тело.
– Я бы предпочла лишиться обеих ног, но сохранить сына. Да, вы
– Люди не виноваты. Они доверяют только видимости. Чтобы узнать, что внутри, надо поскрести. Бросьте большой камень в лужу, и на поверхности пойдут круги. Сначала большие, они будут биться о края лужи, а потом все меньше и меньше и наконец исчезнут совсем. Постепенно поверхность опять станет спокойной и гладкой. Но большой камень-то все равно лежит на дне.
Большой камень все равно лежит на дне.
Недоминантные самцы
Жюли сидела в кабинете акушерки. Та взяла стул, подсела к ней поближе и предложила выбрать один из цветных фломастеров.
«Пусть будет голубой».
Потом акушерка спросила, какую погоду ощущает Жюли внутри себя. Солнце, облачно, туман, дождь, солнце и дождь, облачно с прояснениями. Жюли с некоторым недоумением взглянула на нее, а потом объявила погоду.
«Пусть будет облачно и дождливо».
Потом акушерка сообщила ей, что сегодня они будут работать с мышцами входа в пещеру. Что там есть подъемные мосты и решетки замка, которые должны закрываться в ее воображении, чтобы защитить принцессу.
«Это будет что-то новенькое».
После чего она наконец предложила Жюли раздеться снизу, поудобнее устроиться в смотровом кресле, плотно прижать пятки к ягодицам и положить одно колено на бедро акушерки, севшей сбоку.
«Это будет непросто».
– Сейчас я положу пальцы у входа в вашу вагину. Расслабьтесь и скажите, когда будете готовы.
– Можете начинать, – поспешила сказать Жюли.
– «Можете начинать» не означает, что вы готовы.
– Меня впервые перед осмотром спрашивают, готова ли я.
– Определенно, многое у нас бывает в первый раз, – улыбнулась акушерка. – Итак, я жду.
Жюли глубоко вдохнула, закрыла глаза и шумно выдохнула.
– А что, если я не готова? – озабоченно спросила она.
– Если вы не готовы, я не стану осматривать.
Жюли опять закрыла глаза, глубоко вздохнула и постаралась расслабиться. Акушерка краем глаза наблюдала за ней. Губы дрожат, блеснула слезинка. Потом другая. Теперь они катятся по щекам к ушам.
– Думаю, я не готова, – призналась Жюли, утирая слезы.
– Ничего страшного, подождем. Если вам нужна моя помощь, я здесь.
Жюли оделась и присела на край смотрового кресла. Акушерка села рядом с ней. Она медленно собирает инструменты, прислушиваясь к тому, что молодая пациентка рассказывает о своих одноклассниках, которые один за другим пользовались телом хорошенькой девушки, приблизительно повторяя то, что видели в порнофильмах, не особенно заботясь о том, что испытывает она.
И про того типа на пьяной вечеринке, который изверг немного фертильной спермы и сбежал, испугавшись взять на себя ответственность за возможные последствия.