За полвека до Бородина
Шрифт:
Так, 9 апреля 1800 года он рекомендовал подчиненному ему генерал–майору Быкову писать не «отряд», а «деташемент», не «степень», а «класс», не «общество», а «собрание», не «гражданин», а «мещанин» или «купец», хорошо зная, как относится Павел к таким понятиям, как «общество» или «граждане».
После успешных маневров Кутузов был оставлен в Петербурге и все чаще стал бывать у Павла в новом, только что построенном Михайловском замке. Иногда вместе с ним бывала и старшая его дочь — Прасковья
Михайловна.
Меж
Главой заговора стал самый доверенный человек императора — генерал от кавалерии, граф, Великий канцлер Мальтийского ордена и, что гораздо важнее, петербургский военный губернатор — Петр Алексеевич фон дер Пален, обязанный всеми своими чинами и титулом Павлу. Состояли в заговоре и сыновья Павла — Александр и Константин.
Когда заговорщики уже твердо решили убить Павла, не назначив только точной даты, случилось нечто непредвиденное.
Вот как о том вспоминал впоследствии сам Пален. 7 марта 1801 года в семь часов утра он вошел с докладом в кабинет Павла — Павел всегда вставал рано и первым делом выслушивл доклады военного губернатора и полицмейстера столицы.
Минуты две Павел серьезно и молча смотрел на вошедшего и вдруг спросил:
— Господин Пален, были ли вы здесь в 1762 году? Пален мгновенно сообразил, о чем говорит император, — в 1762 году был убит отец Павла Петр III, — однако сделал вид, что не понимает вопроса.
— Почему вы, ваше величество, задаете мне этот вопрос? — испугался и насторожился Пален.
— Да потому, что хотят повторить 1762 год, — ответил Павел.
Пален, как он потом вспоминал, задрожал при этих словах, но, тотчас же овладев собой, сказал:
— Да, государь, этого хотят; я это знаю и тоже состою в заговоре.
Пален объяснил далее Павлу, что он вступил в заговор для того, чтобы выведать планы заговорщиков и сосредоточить нити заговора в своих руках. Успокоив Павла, Пален сказал:
— И не думайте, ваше величество, сравнивать опасность, которая угрожает вам, с опасностью, угрожавшей вашему отцу.
— Все это так, — ответил Павел, — но нужно быть настороже.
Пален, опасаясь, что Павел осведомлен и о составе участников, назвал и имя старшего его сына — наследника престола Александра. И, продолжая играть роль верного Павлу офицера, в руках которого были все нити заговора и вся петербургская полиция, предложил дать ему на всякий случай высочайшее повеление на арест Александра. Павел, ни минуты не колеблясь, такое повеление подписал.
С ним Пален отправился к Александру и тем привел его в крайнее замешательство: теперь наследник должен был связать себя с заговорщиками кровью своего отца. Александр плакал, метался, но все же согласился с тем, что Павла следует убить, иначе его самого как минимум ждала тюрьма. Заговорщики назначили
Вечером 11 марта Кутузов вместе со своей старшей дочерью Прасковьей, недавно ставшей статс–дамой, был приглашен в Михайловский замок.
Павел построил этот дворец, надеясь спастись в нем от заговорщиков, но как сказал о том известный историк Н. М. Карамзин: «Думал сотворить себе неприступный дворец — сотворил гробницу».
Кутузов о заговоре ничего не знал. Приехав в Михайловский замок, он застал Павла в крайне взвинченном состоянии. В последний вечер своей жизни Павел казался возбужденным до невероятности. Он метал такие молниеносные взоры на императрицу и сыновей, налетал на них с таким грозным лицом и такими оскорбительными словами, что даже самые наивные люди не могли отвязаться от самых мрачных предчувствий.
За столом сидели девятнадцать человек: Павел, его дочь Мария, сыновья Александр и Константин и жены Александра и Константина — невестки Павла — Елизавета Алексеевна и Анна Федоровна. Кроме них, были еще тринадцать гостей — наиболее приближенных придворных.
Александр был бледен и печален более других.
— Не болен ли ты? — спросил его отец. Александр ответил, что чувствует себя хорошо
— А я сегодня видел неприятный сон, — сказал Павел. — Мне приснилось, что на меня натягивают тесный парчовый кафтан и мне больно в нем.
Александр побледнел еще более. Потом Павел выпил вина и вроде бы повеселел.
Об этом вечере много лет спустя Кутузов рассказывал графу Ланжерону: «Мы ужинали с государем, и нас было двадцать человек. Он был очень оживлен и много шутил с моей старшей дочерью, которая присутствовала за ужином в качестве фрейлины и сидела против государя.
После ужина он разговаривал со мной и, взглянув в зеркало, стекло которого давало неправильное отражение, сказал, смеясь: «Странное зеркало, я вижу в нем свою шею свернутой».
Полтора часа спустя он был трупом».
Потом все, кто знал жизнь Кутузова в подробностях, дивились тому, что он, проведший последний вечер с Екатериной II, был единственным из всех, кто провел и последний вечер с ее сыном — Павлом.
2
Однако вернемся в Петербург 1754 года.
…С крестин расходились они веселые и оживленные: праздник продолжался весь день.
Вечером взнесен был в небо невиданный дотоле фейерверк. В темном небе сначала зажглась первая картина: коленопреклоненная Россия стояла перед жертвенником, на коем красовалась надпись: «Единого еще желаю».
Затем, когда картина сия угасла, вспыхнула другая: на облаке, нисходящем с небес, возлежал на пурпуровой подушке младенец — принц, а под облаком возникла новая надпись: «Тако исполнилось твое желание».