За полвека
Шрифт:
Памяти Павла Антокольского
Не рыцарь — карлик из Прованса —
Но весь от ног до головы
Он был обломком Ренессанса
В совковой духоте Москвы…
Он — режиссёр, поэт, художник,
Точнее — человек-театр,
Незримо сплёл свой труд острожный
С толпою федр и клеопатр.
Обвал в горах? Горланство рынка?
Взмахнёт, как дирижёр — и вот
Шекспир сменяет Метерлинка
И
Так он и выдумал весь мир:
Нагромоздив на сцену сцену,
Обруша в серый сон квартир
Непрошеную перемену.
Тебя по сцене он ведёт,
Схватив за локоть резко, грубо,
Разбрызгав водевильный мёд
Веслом трагедии стотрубой!
Нет аксиом, и мир непрост —
Забудь, что крашеные доски
Вокруг тебя, что здесь — подмостки,
И что прожектор — ярче звёзд!
И не пытайся заглянуть
За размалёвку декораций:
Будь зрителем, актёром будь,
А в тряпках незачем копаться!
Смотри в лицо — и в этом суть
Стиха и сцены…
1965–2005 г.г.
253.
Конец Фауста — это как Симеон:
"Ныне отпущаеши". Так и получилось.
Неважно, что и адресат, да и стиль — не тот…
Ведь и то, и другое — сдача на милость:
Так славно признаться, что ты — банкрот!
Но жаль на банкротов мне тратить время,
Задорого взятое напрокат,
Важней, когда вдруг спохватываемся в ноябре мы,
Что вот, ещё в мае упущена строка,
Что всё ленивей — в дождь из-под крыши.
Что недели бегут не по одной, — гуртом…
И всё меньше читаешь, всё больше пишешь
И о том, что всего не успеть, и о том,
Что жизнь бездонна, но не бездомна,
Что вот ещё скатываются капли с весла,
И что пусть уродлива, пусть никчёмна,
А всё-таки та Атлантида всплыла!
Медон, 26 авг.2004
254.
Из Дилана Томаса
Шпиль церкви наклоняет голову — это журавль колодца.
Но каменное гнездо стен не выпустит рукотворную птицу,
Чтоб журавль свой клюв о солёный гравий не притупил,
Чтобы не расплескал небесное болотце,
Не продырявил
крыльями, на которых репьи,
И ногами, на которых ил…
Но тюрьму свою обманул звон, ворвавшись в поток времён,
Как дождь беззаконный, который бьёт по облаченью вод.
Так пловцы преодолевают теченье,
Чтобы музыку выпустить из сомкнутых
Чтобы из-под замка серебряным звучаньем,
Как щука с крючка, со шпиля срывались перо и нота.
Твой выбор — это журавль, склонённый над гладью болота!
Вернётся к колоколу звон, вернётся к горлу песня,
Но только не тони в беззвучии немых ветров
И время, данное тебе, не растрать напрасно.
255.
ГОЛОС МОРЯ
Памяти Е.Г. Эткинда
Горсть провансальского песка
В черновиках моих стихов.
Волной прибитая доска,
Как соль впитала слов улов.
А у прибоя по краям
Белеет рифмы полоса:
Волна к волне — прибой есть ямб,
И всех столетий голоса
Таскают волны сотни лет
Под аккомпанемент песка,
И ждут, чтоб я принёс в ответ —
Канцону, ритурнель, сонет?
–
Неважно, лишь бы был пропет!
Хоть посвистом из кулака!
Дух всех времён доходит к нам:
Ну да, не зря, назло ветрам,
Синдбад скитался по морям,
И Агасфер по временам?
К чертям песок житейских драм
(Их отнесём к черновикам)!
А нам — нежданных мыслей пласт,
Нам — запахи собачьих лап,
Нам — запахи тюленьих ласт…,
Песнь всех земель открыта нам!
……………………………………..
А нищих духом всех — к чертям,
А нищим духом — Бог подаст!
19 апреля 2005 г.
256.
ЭТО ВАМ НЕ TEATР…
Весь мир — театр, а люди в нём — актёры…
В. Шекспир
Нет, Шекспир не бывал в Вероне —
Предрассветную альбу он слушал
В белых ивах на узком Эйвоне,
В птичьем свисте сплетённых верхушек…
И пускай перед входом в "Глобус"
Ждут толпой кареты и кони —
Он-то знал — балаганная глупость:
Лишь на сцене бывал он в Вероне.
А на сцене полно железа!
Подсказал, не иначе, призрак,
Чтобы всех актёров зарезать
И прикончить датского принца.
Королевские пьянки жутки,
В чёрных скалах пенится море…
Вот опять балаганные шутки:
Не бывал он и в Эльсиноре!
И на Кипре он не был тоже.
Кто же, спутав орла и решку,
О придушенной дочке дожа
Напридумал ему в насмешку;
Всё наврав от слова до слова,