За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином

Волошина Инна

В этот вечер мы долго засиделись с бабушкой за разговорами. Снова вспоминали, мечтали, радовались и грустили…

Пока мы вели разговоры, я сделал рамку для картины и вставил картину в неё. Рамка получилась красивой, а в работе мне пригодились и помогли навыки, приобретённые при жизни на Земле. Я обещал не задерживать подарок в своём доме и сдержал слово. Картина сразу же попала по назначению. Бабушка взяла с собой картину, уходя домой. Я же так и не побывал у неё в гостях и на этот раз.

Я ужаснулся, подсчитав по картинам,

сколько же времени провёл в уединении. Немудрено, что бабушка решила навестить меня сама. Мне снова не сиделось дома. Но сад пришёл в запущенное состояние, и мне пришлось заняться прочисткой арыков, так как они заросли травой. Потом занялся срезкой цветов, чтобы вновь шла выгонка побегов, и не переставали цвести маленькие творения природы. На работу в саду у меня ушло около недели.

Более важных дел не было. А находиться в бездельи было выше моих сил. Бездеятельность угнетает меня. Мне постоянно надо что-то делать. И я стал подумывать о возвращении в Синод. Я побывал у Синода, деревце по которому определяли начало занятий только набирало цвет. До начала полного цветения жимолости было ещё около двух недель. Мне надо было чем-то занять себя. И я решил навестить Учителя, к которому у меня было немало вопросов.

Его не было дома, а мне предназначалась информация: «Николай, я у старца Николоса». И в этот раз мне пришлось идти к Николосу. Учитель был в доме старца один, что удивило меня.

— А где Николос? — спросил я.

— Не знаю. Когда мы вернулись из долины Перехода, если помнишь, я говорил, что меня искал Николос, но не оставил мне никакой информации.

— Да я помню, ты на следующий день ушёл к нему.

— Так вот с того дня я и нахожусь здесь. Работы, сам знаешь, много. Оставить без присмотра цветник никак нельзя.

— А как Николос объяснил необходимость своего отсутствия так долго?

— Он ничего не сказал. Спросил лишь: свободен ли я и смогу ли побыть здесь в его отсутствие. Я согласился, а Николос тут же ушёл, сказав на ходу, что всё объяснит по возращении. А чем всё это время занимался ты?

— Хочешь, покажу? Потому что словами объяснять придётся долго.

— Не возражаю.

— Тогда подожди меня немного. Вернусь домой, возьму… и ты всё увидишь сам.

— Николай, ты заинтриговал меня. Хоть и привык, что ты всякий раз преподносишь что-нибудь необычное, и на сей раз я теряюсь в догадках. Что можно делать почти полгода, чтобы принести в руках и показать?

— Принесу, увидишь, — и я вышел из дома.

Вернувшись домой и взяв картины, я тихо, стараясь не шуметь, оставил их в прихожей. И с пустыми руками вошёл в столовую, где находился Учитель.

— И что же ты принёс показать мне? Уж не воздух ли? — пошутил Учитель, увидев меня.

— Нет, не воздух. Ты побудь немного здесь, пока не позову тебя.

— Принимается, только скажи, что ты собираешься делать?

— Мне надо кое-что привести в порядок, чтобы

ты оценил по достоинству…

— Отлично! Иди и делай всё что тебе угодно, а я сгораю от нетерпения…

Расставив картины в гостиной так, чтобы на них выгодно падал свет, я позвал Учителя. Он вошёл и замер.

— Правда, здесь недостаёт ещё одной, я подарил её бабушке.

— И ты хочешь сказать, что всё это нарисовал сам?

— Да.

— Николай, не знаю, что и сказать. Ты всегда меня удивлял, наверное, никогда и не изменишься.

— Бабушка тоже мне говорила: «Ты неисправим».

— И она права. Кроме бабушки эти картины ещё кто-нибудь видел?

— Нет. Только не надо уговаривать показать их более сведущим в живописи. Это чистое желание. Прихоть. Я не буду серьёзно заниматься живописью, так, только для себя.

— Значит бабушка не смогла тебя убедить?

— Нет.

— А мне стоит попробовать?

— Не надо терять время. У меня есть к тебе более интересный разговор, чем обсуждение моих художеств.

— А кому он интересней, не тебе ли? — снова шутил Учитель.

— Учитель, скажи какая из картин тебе понравилась больше всего?

— Вот эта, — он выбрал одну из трёх последних работ.

Хорошо, что картина была уже в рамке. Я ещё не все картины вставил в рамки.

— Бери, она твоя.

— …?

— Да, я дарю тебе эту картину.

— А ты не хочешь показать свои картины хотя бы в Синоде? Ведь у тебя есть предмет живописи.

— Я как-то и не подумал об этом. Хорошую ты мне идею подал, Учитель.

— Не стану с тобой спорить относительно занятий живописью. С этим ты разберёшься сам. Если будет нужна картина для Синода, ты можешь её взять у меня, даже в моё отсутствие. Благодарю за подарок. А теперь начинай свой интересный разговор.

— Думаю, что разговор займёт немало времени, а ты собирался в цветник, когда я пришёл.

— Ты прав. Цветник надо полить. Идём в сад, за работою и поговорим. Меж разговорами и работа спорится лучше.

— Учитель, наше посещение долины Перехода оставило много вопросов.

— Спрашивай, отвечу.

— Учитель, душа, идущая на Землю, пьёт воду из озера Забвения в начало родов у женщины?

— Да.

— А как существуют селения в Долине Перехода, где души ожидают своего рождения?

— Они живут там не совсем в ожидании рождения. Чаще в поисках родителей.

— Почему именно там, разве нельзя жить в своём доме?

— Можно, но с Долины Перехода легче просматривается Земля. А ты знаешь, что не все духи одинаково сильны. Поэтому более слабые просто вынуждены переселяться в Долину, где им легче определиться в будущей жизни.

— Значит по этой причине Виктор и Нелли оставили планету Озёр? Ты помнишь Виктора, Учитель?

— Конечно, помню. Нелли намного сильнее Виктора. Она могла бы оставаться в их доме, но предпочла следовать за любимым.