За поворотом времени, или Магия сердца
Шрифт:
Однажды, разглядывая залы и комнаты замка в поисках чего–нибудь, достойного к переделке и украшению, Екатерина набрела на кабинет Злота.
— Ого! Леокадия! А почему я здесь до сих пор не была?
— Ой, госпожа! — экономка даже вздрогнула от испуга. — Не надо нам здесь находиться! Правитель будет очень недоволен! Это рабочий зал его отца. И господин Злот строго–настрого запретил здесь хоть что–нибудь менять! Я прошу Вас!
— Да будет тебе охать, Леокадия! Ничего я еще тут не изменила. Я только посмотрю. Раз уж кабинет все равно открыт, —
— Вообще–то, эта дверь всегда заперта. От Агаты, конечно, в первую очередь. Этой обстановке больше тысячи лет. И она сохранена в неизменном виде, как при Высшем Советнике, — Леокадия почтительно понизила громкость голоса. — Похоже, кто–то из слуг делал здесь уборку и не закрыл дверь за собой. Ну, я им всыплю!
— Как величественно и странно тут все! — Екатерина медленно прошлась вдоль одной из стен, поглаживая рукой диковинную мебель. — Разве у вас, в Ардалионе раньше стулья делали из камня?
— Да, эту мебель делали на века, госпожа. Она и еще не одну тысячу лет здесь простоит.
— Хм… А эти свитки на полках? Это что–то вроде библиотеки?
— Да, Высший Советник записывал на них свои Указы. Плюс еще переписка с господином Климентием, да законы различные.
— А это… — Катерина дошла до письменного стола и хотела еще чем–то поинтересоваться. Но ее взгляд остановился на висящем над входом портрете молодой и красивой женщины. — О! Кто это дама?
Катерина напрочь забыла о столе и причудливых канцелярских принадлежностях. Она вернулась к двери и во все глаза разглядывала потрескавшуюся от времени масляную картину.
— Сколько живу у вас здесь, в Ардалионе, нигде, ни в одном месте не видела живописи. Откуда эта картина? Кто ее автор?
— Отец Злота, — Леокадия тоже подошла ближе. — Мой господин говорит, что его отец трудился над этой картиной несколько лет. Рисовал ночами в свете сотен свечей.
— Невероятно красиво!
— Соглашусь, картина завораживает.
— А кто модель для позирования? Это реально существующая женщина, или лишь выдумка автора? В любом случае, Леокадия, она как живая.
— Это мать Злота. Магистр ее не помнит, она умерла во время родов. Она была обыкновенной смертной, и ее не смогли спасти.
— Как? Высший Советник Климентия был женат на простой смертной?
— Да, госпожа. Люди рассказывают, что эта была такая сильная любовь, какой в Ардалионе до них еще не встречали. Они жили душа в душу и даже решили родить детей. Никто же не предполагал, что так печально все обернется. Отец Злота очень сильно переживал о смерти этой женщины. И все восемнадцать лет жизни, пока он воспитывал Злота и Георгину, он не снимал по ней траура.
— Вот это да! Даже и не верится как–то, что бывают в мире настолько сильные чувства. А этот портрет? Советник нарисовал уже после ее смерти?
— Он рисовал свою жену по памяти. Бережно и с любовью. Я думаю, госпожа, что, воспитывая Злота здесь, в подземном замке, обучая сына и передавая ему свои колдовские секреты, Высший Советник передал нашему Правителю и пожелание — найти для себя такую же сильную любовь.
— Найти настоящее чувство нелегко, — Катерина вспомнила свои разбитые надежды в отношении Родиона, а затем такие же было возникшие, но разрушенные надежды в отношении Злота. — В нашем мире, Леокадия, люди очень легко сходятся и расходятся. Но если перебрать всех моих знакомых и друзей, пожалуй, я не назову тебе ни одной пары, в семье которой царила бы такая любовь. Когда муж или жена были бы готовы ради друг друга пожертвовать своей жизнью.
— Это очень печально, госпожа.
— Да, — Катерина вздохнула, глядя на портрет. — Хотела бы я, чтобы и меня так же сильно любили.
— Вы еще молоды, госпожа. У Вас все впереди.
— Что конкретно? Вечный плен в подземелье у бесчувственного Магистра? — с горечью в голосе спросила Екатерина и пошла прочь из кабинета. — Мне, видно, на роду написано: влюбляться, да в не тех!
— Странно, — пробормотала Леокадия ей вслед. — А мне казалось, что господин Вас любит. Как и Вы его…
Дни бежали за днями, и Катерина уже и сама начала догадываться, что ее интерес и благодарность к Злоту очень плавно, постепенно переросли в более сильное чувство. И это была любовь.
Да, Злот их пари выиграл. И неважно, что именно он загадывал себе в качестве приза. Главное, что Правитель не проиграл: его бессмертие и все, чем он так дорожит на сегодняшний момент, останется при нем. «Злот достоин того, чтобы Амалия присудила ему победу!» — с гордостью размышляла женщина, и тут же ломала голову над проблемой: «А как сообщить об этом Амалии, Митродоре и Хроносу?». Определенное подозрение, что Магистр не выпустит ее на встречу с судьями их пари, крепло с каждым днем и доводило женщину до отчаяния.
«Злот убежден, что мы оба проиграли. Он даже бросил свои попытки по покорению моего сердца. Но какой смысл прятать меня под землей? … А такой. Он намекал, что я ему нравлюсь. И он не хочет причинять мне страданий. Злот боится за меня! Зная теперь, что я простая смертная, он боится, что Амалия лишит меня жизни! Вот несчастье! Что же делать? Как ему передать, что на кону сделки вовсе не жизнь моя, а такой пустяк, о котором и переживать не стоит! Злот! Злот, приди, пожалуйста! Мне нужно с тобой поговорить!».
Однажды ночью Леокадия вдруг проснулась от какой–то внутренней тревоги. Ничего не шумело, не бренчало. И дочь крепко спала в своей кровати. Но какое–то беспокойство было. Леокадия накинула на ночную рубашку теплую шаль и вышла в коридор. Чутье женщины ее не обмануло. В гостиной раздавались приглушенные шаги.
— Мой господин? — Леокадия, завидев Магистра, очень обрадовалась. — Мой господин! Наконец–то Вы вернулись домой! Почему же Вы так надолго о нас забыли?
— Да нет, забыть вас не получается, даже если очень хотеть этого, — Злот улыбнулся теплому приему. — И не шуми, Леокадия, прошу тебя! Весь дом поднимешь. Вот, соскучился, решил проведать вас. Сюда спустился и дом не узнаю. Так светло, чисто, уютно везде.