За пределами просветления

В одной из бесед, содержащихся в этой книге, Бхагаван говорит: «Жизнь прекрасна, ибо в ней есть так много такого, что не может быть объяснено... ибо в ней есть измерения, которые вы можете все время исследовать, и все же никогда не прийти к объяснению. Вы можете переживать многое, и все же даже то, что вы пережили, не может быть переведено в слова».

Любая попытка представить

одну из книг Бхагавана является в известном смысле попыткой объяснить необъяснимое. Это было бы легким делом, если бы Бхагаван был учителем в обычном понимании этого слова. Он не учитель.

Это было бы трудным, но не таким уж безнадежно невозможным делом, если бы у Западного мира было хотя бы самое смутное представление о том, что такое просветленный учитель, духовный учитель, Учитель, мастер. У него такого представления нет.

Для западного ума просветление имеет какое-то отношение к Веку Разума, а учитель — к рабам (английское master имеет основные значения: а) хозяин, господин; б) учитель; в) мастер, знаток своего дела). Нелепа сама идея связывания этих понятий с тем, что происходит в присутствии Бхагавана.

Тридцать две беседы в этой книге представляют тридцать два вечера, проведенных в присутствии Бхагавана. Строки на страницах этой книги полны поэзии, проникновения в сущность явлений, ясности, света. Они приправлены смехом и время от времени ударом дзэнской палки. Они безмерно прекрасны, но они не присутствие Бхагавана.

А опыт пребывания в присутствии Бхагавана принадлежит к миру того, что не может быть выражено словами. Возможно, какой-то намек может быть дан, могут быть описаны некие краски, некий аромат, некий привкус. Но если вы захотите систематизировать это и изложить в научном трактате, вы окажетесь в затруднении.

Прежде всего, если вы спросите у десяти разных людей или у ста разных людей, каждый из них скажет вам что-то свое. Для одного присутствие Бхагавана будет подобно яркому свету дня, наполненного смехом и игривостью. Для другого это будет безмолвие и покой звездной ночи. Сладкий ли он аромат жасмина или резкий запах сосен? Чашка ли он чая или бокал кока-колы? Манго или слива?

Возможно все это и даже много больше.

Бхагаван не школьный учитель. Его присутствие не имеет ничего общего с ответами на вопросы людей. Поэтому, естественно, вы не обнаружите, что его ученики имеют некоторый общий объем знаний, который они будут повторять, когда вы будете задавать им вопросы. Но все же... Почему столь много разнообразия? Почему так много оттенков? Почему так много различных попыток описать то, что должно было бы быть одним и тем лее переживанием? Это несколько сложнее... Что сказать о необъяснимом? Это принадлежит к сфере неописуемого.

Бхагаван не такой просветленный учитель, какими были другие просветленные учителя. В этой книге он говорит об этом, и чтобы показать это, он использует слова «за пределами просветления».

Я могу лишь попытаться описать то, что, как я понимаю, он имеет в виду, исходя из моего собственного переживания его присутствия... или его отсутствия, как это можно назвать по-другому. Присутствие Бхагавана позволяет мне переживать мое присутствие. Присутствие в смысле ощущения себя дома, в смысле гармонии с тем, что есть, в смысле наполненности и переполненности своей собственной

уникальностью, своей собственной индивидуальностью, своей творческой силой.

Его отсутствие позволяет расцветать моему отсутствию. Отсутствию в том смысле, что никуда не надо идти, в том смысле, что я не отличаюсь от звезд, деревьев и океанов, в том смысле, что у меня нет никакого личного плана, который надо выполнить для того, чтобы занять свое особое место во вселенной.

С таким же успехом я могла бы сказать, что присутствие Бхагавана провоцирует мое отсутствие или что его отсутствие провоцирует мое присутствие. Каким-то образом это одно и то же.

Возможно, Бхагаван — первый просветленный учитель в истории, который оказался способным быть катализатором для трансформации жизней столь многих различных типов людей.

Он говорит: «Выйти за пределы просветления — значит выйти за пределы индивидуальности и слиться со вселенной...» В прошлом, чтобы быть с другими просветленными учителями, человек должен был каким-то образом соответствовать индивидуальности учителя. Ученик Будды должен был быть типом, соответствовавшим Будде; ученик Джалаледдина Руми должен был быть суфийским типом; ученик Сосана должен был нести в себе семя индивидуальности, которая могла расцвести в атмосфере дзэна.

Бхагаван — универсальный садовник. Роза вы или маргаритка — его присутствие достаточно богато, чтобы обеспечить как раз тот вид питания, который необходим для того, чтобы вы расцвели. Вишня вы или дуб — его отсутствие достаточно обширно, чтобы позволить вам протянуть ваши ветви в небеса настолько высоко, насколько вы отважитесь.

Ма Дэва Сарито ноябрь, 1986

Возлюбленный Бхагаван,

что есть за пределами просветления?

Маниша, за пределами просветления есть только запредельность, Просветление — последняя стоянка.

За его пределами исчезают все границы, исчезают все переживания.

Переживание приходит к своему пределу в просветлении; это наивысший пик всего, что прекрасно, всего, что бессмертно, всего, что блаженно, — но это переживание.

За пределами же просветления нет никакого переживания вообще, ибо переживающий исчез.

Просветление не только пик переживания, но и тончайшее определение вашего бытия. За его пределами есть только пустота, ничто; вы не вернетесь снова к той точке, через которую нужно перешагнуть.

Переживание, переживающий, просветление — все оставлено позади.

Вы — часть огромного ничто, которое бесконечно.

Это — то ничто, из которого выходит все Существование, это утроба матери; и это — то ничто, в котором все Существование исчезает.

Наука знает нечто аналогичное; нечто аналогичное просто обязано быть. Духовное переживание относится к внутреннему миру., а наука — это исследование внешнего. Но и то и другое суть крылья одного и того же Существования, — направленное внутрь и направленное вовне, — они всегда имеют сходные основные моменты.