За пределом беспредела (На воле)
Шрифт:
Колян хрустнул новенькой купюрой и бросил ее на переднее сиденье. Валька Спиридонов осторожно взял ее двумя пальцами и сунул в карман брюк.
Минуты через две позади «Мазды» припарковалась красная «шестерка». Первым из нее вышел Хорек. Растерянный, слегка подавленный, он усиленно соображал, какой следующей неприятности следует ожидать от раздраженного шефа. Как бы скверно ни развернулись события в следующую минуту, самым разумным было молча переждать ярость Коляна. Важно не вспылить даже в тот момент, когда тот захочет испробовать крепость собственных кулаков на скулах безропотных бойцов. А когда Колян устанет и обдерет костяшки пальцев, можно будет утереть с разбитого
С полгода назад Колян присмотрел Хмыря и Сявку в одном из спортзалов города, где атлеты, под восхищенные взгляды своих подружек, вскидывали над головой груды металла. Без долгих красочных предисловий о легкой и красивой жизни, ожидающей их, Николай Радченко предложил ребятам войти в бригаду. Честное было предложение, что и говорить! Для многих подростков Колян сделался кумиром, поскольку сумел показать, на что способен обыкновенный парень, наделенный организаторскими способностями и силой воли. Весь город находился под его пятой, и в бригаду Коляна рвались пацаны едва ли не со всей области. Быть бойцом у Коляна считалось так же престижно, как, скажем, иметь полный бумажник «зелени» и разъезжать по городу на шикарной иномарке.
К слову сказать, Колян вообще не терпел доходяг и набирал в свою бригаду ребят крепких, уже успевших проявить себя если уж не в уличных драках, так хотя бы в спортивных залах.
Размышления штангистов были недолгими. Через пятнадцать минут разговора они приняли предложение Коляна, решив, что куда перспективнее быть бойцом в известной бригаде, чем потеть в спортзале ради призрачных олимпийских высот.
Колян опустил в машине стекло. Стоявших рядом Хорька и Угрюмого он словно не замечал.
– Колян, ты бы это… Чего злишься-то, мы-то тут при чем? – протянул раздосадованно Хорек.
– Идите сюда, – cyрово подозвал Радченко Хмыря и Сявку. – Деньги мои получали? Получали! Баб моих в кабаках пользовали? Драли как хотели… А теперь, братки, хлебушек отрабатывать нужно, чтобы поперек горла не застрял черствым сухариком. Вот что я вам скажу… – Колян выдержал эффектную паузу. Приятно чувствовать абсолютную власть над окружением. Трудно было сказать, откуда в нем эта неведомая сила подчинять себе людей, – сыграли ли свою роль уроки гипноза, которые он получил в спецшколе, или, быть может, здесь задействованы какие-то особые свойства его психики? Одно Колян мог сказать про себя совершенно честно: в нем явно было что-то сатанинское. – Вы должны грохнуть этого Аркашу Штыря! Мне совершенно неважно, как это произойдет, – взорвете вы его в автомобиле или отравите. Для меня важен конечный результат. Он не должен жить! За это вы получите по десять тысяч баксов и по новой машине. Если не справитесь, прошу не обижаться. Впрочем, что я говорю, покойники не обижаются.
И, потеряв интерес к бойцам, застывшим, словно кролики перед удавом, Колян бросил небрежно шоферу:
– Поехали!
Вот и докатилась очередь до Хмыря с Сявкой. В бригаде ни для кого не было секретом, что Николай Радченко повязывал своих людей кровью.
Николай так и не понял упрямства Аркаши. В последний год ему приходилось общаться с самыми разными людьми, и большинство из них покрывалось обильным потом при одном его неласковом взгляде в их сторону. А Аркаша, в отличие от многих, вел себя так, словно не видел в его лице достойного соперника. Что-то здесь было не так. И это «что-то» следовало
Не так давно Николай открыл в себе странную особенность: стоило ему только немного понервничать, как на него нападал зверский аппетит. Странным это выглядело потому, что большинство людей на нервной почве начисто лишаются аппетита. Сейчас Колян проголодался ужасно – ему казалось, что он способен съесть полтуши кабана, но по личному опыту он знал: достаточно будет куриной ножки, чтобы на какое-то время унять голод. «Мазда» набирала скорость, оставив далеко позади красную «шестерку», в которой Хорек с Угрюмым в тревоге ломали головы – с чего это барин пересадил верных соратников в обыкновенные «Жигули», раздолбанные на российских дорогах.
– Остановишься у чебуречной. Перекушу, – коротко приказал Валентину Николай.
Чебуречная располагалась почти у самого въезда в город, в бывшем помещении небольшого ресторанчика, который прогорел еще на заре рыночных отношений. Персонал разбежался, а само здание мгновенно потеряло прежний лоск: штукатурка стала осыпаться, полы обшарпались, словно в деревенском клубе. Возможно, в следующие полгода бывший ресторан превратился бы в один из печальных памятников эпохе кооперативного движения, если бы здание не было продано с торгов за бесценок каким-то кавказцам.
Уже через пару месяцев заведение полностью поменяло свой облик и стало напоминать старый тбилисский духан не только интерьером, но и настоящей, кавказской кухней. Колян заезжал в эту чебуречную едва ли не каждую неделю. Она являлась единственным местом в городе, где он оставлял деньги, тем самым признавая профессионализм кулинаров, и шеф-повар, немало наслышанный о подвигах Николая Радченко, принимал деньги за обед с искренней благодарностью.
«Мазда» подрулила к самому входу. Колян вышел первым, секундой позже вылез из-за руля Валька.
Как правило, машину знаменитого гостя узнавали издалека и распахивали перед Николаем дверь, словно опасались, что он застрянет в проеме. И на этот раз было то же самое. Бритоголовый гардеробщик бросил какого-то невзрачного клиента и поспешил навстречу важному гостю.
Неожиданно Колян почувствовал, что его правую щеку что-то обожгло. В стену, отбив кусок штукатурки, сочно щелкнув, врезался какой-то предмет.
Реакция Коляна была мгновенной: он бросился на землю, сбил Спиридонова с ног и резким, коротким рывком перевернул на себя, прикрывшись им, как щитом. Следующая пуля не заставила себя ждать – она угодила в самую середину лба Валентина. Тот резко дернулся и мгновенно обмяк, придавив бригадира.
Молодой кавказец, отшвырнув гардеробщика, исчез внутри ресторана. Кто-то поблизости громко ахнул. Послышался рокот отъезжающей машины. В нос Николаю ударил приторный запах крови. С минуту он лежал не шелохнувшись, а когда понял, что выстрелов больше не последует, то спихнул на асфальт неподвижное тело.
Теперь он понимал, почему Аркаша вел себя так смело.
Глава 24. СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ
По дороге с кладбища Олег Спиридонов зашелся в рыданиях. Он грозился самолично придушить Штыря и проклинал себя за то, что его не оказалось рядом в тот момент, когда неизвестный киллер послал пулю в голову брата. Олег повторял, что потерял часть себя самого. Братья и вправду были настолько похожи, что люди, стоявшие у гроба, посмотрев на Олега, замирали в суеверном ужасе.