За пределом беспредела (На воле)
Шрифт:
Колян успел заметить, что двое встречающих как бы невзначай оттеснили Угрюмого с Хорьком и беседа принимала почти конфиденциальный характер. Вряд ли посторонние могли расслышать хотя бы слово из сказанного.
– Хорошо, я согласен.
Как-то неожиданно все трое встречающих отошли в сторону, и Хорек, недоверчиво посмотрев на долговязого, поинтересовался:
– Так куда мы, Колян?
– У меня здесь имеются кое-какие дела, а вы поезжайте с ними, хата для вас уже снята.
– Когда ты будешь?
– Позже.
– Как скажешь, Колян, – покорно согласился Хорек и уже тише, чтобы
– Не надо колбаситься, Хорек, я не повторяю приказов. Делай, как я велел!
– Понял!
– Ну, пока! – и, стукнув на прощанье Угрюмого по плечу, Колян потопал вслед за долговязым, весело размахивая небольшой спортивной сумкой.
Через пару минут они оказались на площади трех вокзалов – в этом котле демократии, где вперемешку с новыми толстосумами варятся романтики бродячей жизни. Долговязый остановился у скромного «Фольксвагена», по кузову которого было видно, что тачка не единожды пересекла Германию из конца в конец, прежде чем доползла до московских улиц.
Колян не сумел скрыть разочарования – губы его слегка искривились в презрительной усмешке. Долговязый старательно делал вид, будто не замечает ехидного выражения на лице своего подопечного, – он уверенно сел за руль и включил зажигание. Мотор завелся мгновенно, неслышно заработали клапаны. «Фольксваген» тронулся стремительно, вжав Николая в мягкое, удобное кресло. Теперь Колян понимал, что был не прав: такой мотор вполне искупал внешнюю невзрачность автомобиля.
Минут через пятнадцать они подъехали к небольшому дому – типичному старомосковскому дворянскому особнячку. Николаю даже показалось, что на фасаде здания он рассмотрел фамильный герб. Неожиданно дверь отворилась, и на порог вышел плотный лысоватый мужчина. Выглядел он очень чопорно – так может держаться только холоп по призванию, гордый тем, что служить приходится по-настоящему знатным господам.
– Вас ждут, – произнес привратник, когда Колян в сопровождении долговязого подошел к двери. – Прошу сюда, пожалуйста, – привратник распахнул дверь, пропуская вперед Радченко.
Колян успел заметить, что долговязый остался у входа, не решившись пересечь некую незримую границу. На мраморном полу вестибюля лежала ковровая дорожка, цветастой лентой убегавшая вверх по ступеням лестницы с позолоченными коваными перилами.
– Прошу за мной, – сдержанно произнес привратник. Больше всего к его лощеному облику подошла бы фраза: «Кушать подано, господа!».
Он уверенно зашагал по ступеням, прекрасно понимая, что Николай не отстанет от него даже на полшага. На самом верху привратника встретил другой такой же холеный и одновременно бесцветный субъект, если не считать особой приметой большую лысину.
Второй служитель сдержанно поздоровался и безжизненным голосом произнес:
– Прошу за мной.
Пиджак служителя был застегнут наглухо, но с той долей свободы, которая позволяла в течение двух секунд вытащить табельное оружие. Провожатый остановился перед металлической дверью, лишенной всяких табличек, и негромко постучался. Дверь распахнулась, и Николай увидел перед собой человека, с которым встречался несколько дней назад.
– Как добрался?
– Все
– Садись, – сделал хозяин широкий жест в сторону небольшого полированного стола, украшением которого была массивная пепельница из малахита и пара хрустальных стаканов.
Николай сел на свободный стул и стал ждать. Беседа обещала быть долгой.
– Чай, пиво, водка, коньяк? – предложил Герасим Савельевич.
– Я бы предпочел минералочки, – положил Николай руки на стол.
– Имеется и это.
Герасим Савельевич подошел к огромному холодильнику и открыл дверцу.
– Боржоми подойдет?
– То, что надо, – кивнул Николай.
Хозяин достал две запотевшие бутылки, быстро откупорил их консервным ключом в форме оскалившегося дракона и протянул одну из бутылок гостю.
Николай налил себе полстакана боржоми и сделал несколько глотков.
– Ты азартные игры любишь? – неожиданно поинтересовался Герасим Савельевич.
– Да.
– Какие?
– Любые.
– В этом мы с тобой очень похожи.
Герасим Савельевич подошел к сейфу, набрал нужный код и распахнул дверцу. Внутри лежало несколько папок с бумагами, а на самой нижней полке – обыкновенная картонная коробка из-под дешевенького чайного сервиза. Герасим Савельевич открыл ее и достал небольшую колоду карт, свободно умещавшуюся у него на ладони.
Он повернулся к гостю и радушно улыбнулся:
– Сыграем?.. Не переживай, колода не крапленая!
Хозяин старательно перетасовал колоду, тем самым давая понять, что опытных катал можно отыскать и в генеральских кабинетах, а потом положил перед Коляном три карты.
– Играем в очко.
Колян взял карты.
– Если недостаточно, могу подкинуть еще.
Радченко никогда не открывал карты сразу из суеверия, присущего всякому настоящему игроку, – можно спугнуть масть. Некоторое время карты словно согревались в его ладони – только после этого Колян осторожно приоткрывал сначала одну карту, потом – другую и затем, совсем медленно, третью.
Сейчас Колян был убежден, что первой картой должен стать туз. Он привычно сгреб пальцами карты, взглянул на плутоватое выражение лица Заботина и наконец решился посмотреть на то, что ему сдали. Вместо ожидаемого туза он увидел фотографию мужчины. Молодой, не старше тридцати пяти лет, он дерзко смотрел куда-то вдаль и производил впечатление очень сильного и уверенного в себе человека. Такие разъезжают на дорогих тачках, имеют красивых женщин, а когда они перешагивают порог ресторанных залов, взволнованный оркестр играет туш. Нетрудно было понять, что в своем мире парень был князем, к которому с повинной головой спешили провинившиеся и у которого просили заступничества подданные.
– Кто это? – спросил Радченко.
Герасим Савельевич четко разъяснил:
– Это Король. Мама с папой знают его под именем Славик Волков. Сейчас он один из самых перспективных воров России. Знающие люди прочат ему очень большое будущее, – не исключено, что через год-другой криминальная общественность столицы захочет видеть его своим смотрящим. Король очень тесно связан с Варягом – если устранить Короля, то наш гopдый орел Варяг сразу лишится самых красивых своих перьев. Ты должен сделать его!