За пределом (том 3)
Шрифт:
— Может Mercedes возьмём? Он бронированный, как я понимаю, — кивнул я на машину. — А нам защита не помешает.
— Ты чё, никогда на мерсах не катался? — фыркнул Пуля, ходя вокруг машины своей мечты.
— А ты на многих успел поездить?
— Нет, но… боже, это просто мерс, только новый и бронированный! А вот Rolls-Royce, так ещё и Phantom, машина для элит, а не для дешёвых понторезов. Настоящая громоздкая роскошь. Мечта, а не машина…
— Ты будто влюбился, — усмехнулся Француз, подойдя к небольшому ящику, в котором висели
— В машину можно влюбиться, — мечтательно ответил тот.
— Я думала, что ты меня любишь, — как-то уныло сказала Гильза, поглядывая ревниво на машину.
— Нет, ты не обсуждаешься. Всегда будешь на первом месте, — успокоил он её. — А вот машина займёт почётное второе.
— Ладно, поехали уже, — открыл машину Француз.
Гильза тоже было потянула на себя ручку, после чего воскликнула:
— Вот идиоты! Они дверь неправильно сделали! В другую сторону открывается.
Судя по лицу Пули, я мог сказать, что в этом вопросе мы были солидарны — идиоты совсем не инженеры машины в данный момент.
— Так и должно быть, Гильза, — открыл я перед ней дверь. — Она создана, чтоб ездить на заднем сидении, а не на переднем.
— А-а-а… — протянула она, хотя я уверен, что она ни слова не поняла из того, что я сказал. — А ты? Поедешь тоже на заднем?
— Не, хочу на переднем, — отмахнулся он.
— Тогда смысл выбирать было именно эту машину? Она создана для езды на втором ряду.
— Так я хотел порулить, а этот… говнюк…
— Я всё слышал, — отозвался тот, садясь за руль.
— …видишь, что устроил? Хочу именно покататься на ней.
— Как знаешь, — пожал я плечами и сел на второй ряд, где уже всем подряд щёлкала Гильза.
— Здесь даже бар есть… — зашептала она заговорческим тоном, открыв небольшую дверцу. — С ума сойти. А ещё смотри.
Она нажала кнопку, и матовое стекло поднялось, огораживая нас от первого ряда.
— Эй! Только без глупостей! Ты слышишь?! — постучался с той стороны Пуля.
— Ну ладно-ладно, — приоткрыла она окно на чуть-чуть. — Требую везти нас к Фее, чтоб вышибить сучке мозги.
— Требует она, ага, как же, — хмыкнул Француз и завёл машину.
Та очень тихо замурлыкала двигателем, который было едва-едва слышно внутри, после чего очень плавно тронулась. Мы практически поплыли. Ни в какое сравнение с теми машинами, на которых мне приходилось ездить. Но сейчас я не мог насладиться моментом. Я вообще ничем не мог насладиться, сидя как на иголках от предстоящего.
— Кла-а-асс, — протянула она тихо. — Вот это классно…
Двери гаража открылись автоматически, и стоило нам выехать, как взгляду открылась территория перед поместьем Соломона. Там всё было перекопано и выезжено, как после войны. К телам, что были до этого, добавились тела наёмников Мачо, концентрация которых повышалась к забору, около которого их и прижали перекрёстным огнём со всех сторон.
Сейчас здесь были наёмники Бурого. Я насчитал в общей сложности около
Пока мы ехали, на переднем сидении начали разговаривать Пуля и Француз, о чём-то споря. И под шумок, пока они были заняты спором, Гильза закрыла окно между рядами, глупо хихикнув.
— А так их и не слышно совсем! — обрадовалась она. — Хорошая машина. Можно даже выпить!
— Не стоит, — поймал я её за руку. — Не перед заданием.
— Ну ты и зануда… — протянула она расстроенно, так и не открыв холодильник.
— Зануда — это тот, кто не хочет, чтоб ты напилась на задании и случайно пристрелила своего же?
— Ни разу такого не было!
— А ты часто пила перед заданием?
— Не-а, ни разу.
— Ну вот потому и не было, — пожал я плечами.
Мы выехали на убитую дорогу, кочки которой были не по зубам подвеске машины. Пришлось крепиться и терпеть колдобины. Вскоре проехали и джипы, которые оставили на обочине.
— Грустно, — вздохнула Гильза, проводя их взглядом.
— Что именно? — удивлённо посмотрел я на неё. Было ощущение, что она считала мои собственные эмоции.
— Не знаю. Просто грустно, — улыбнулась она, после чего потянулась и чмокнула меня в губы. — Хочешь, пока брат не видит, я тебе трусики покажу?
— Скажи мне, пожалуйста, что изменится в моей жизни, когда ты покажешь мне трусики? — поинтересовался я без интереса.
— Ну… ты будешь знать, как они выглядят.
— И что мне это даст?
— Эм… возбуждение? — сделала она попытку.
— Ничего не даст. Меня не заводят трусы девушек, — трусы на девушках меня-то заводят, но к ситуации и к месту, а не в угнанной машине, когда мы едем убивать дальше. Мои мысли слишком далеки от подобного сейчас. — К тому же, тебе придётся снять всю амуницию.
— Тогда… — она сделала характерный знак, надавив себе на щёку языком.
— Нет настроения, прости, — отвернулся я.
Учитывая то, что ещё предстояло сделать, моё настроение падало пропорционально тому, насколько я становился ближе к цели. Потому что практически перед ней рвом пролегали моральные принципы, которые мне предстояло перешагнуть ради победы.
Это были законы мира — как далеко ты готов зайти, чтоб получить желаемое? Насколько ты его действительно желаешь? Я уже проходил это, и прохожу вновь, зная, что пойду до конца. И от того моё настроение скатывается в депрессию. В бою эти мысли ещё не посещали меня, так как не до этого было, однако сейчас, когда всё успокоилось, они с новой волной захлестнули моё сознание. Вновь и вновь третировали меня, буквально выворачивая наизнанку. Я не видел проблем с кем-либо, кроме близнецов. Они были тем самым рвом, который надо было преодолеть, а потом спросить себя: «Что такое быть человеком?». Потому что таковым я себя ощущал с каждым разом всё меньше и меньше.