За Путина, за победу!
Шрифт:
Кстати, не лишний вопрос: что образуется на ампутированной территории, если оттуда уйдет Россия? Самостийную Ичкерию мы уже видели. Но как бы презентабельно ни выглядели псевдогосударственные осколки российского Кавказа, они помогут быть только инструментом для разыгрывания разнообразных игр в руках настоящих игроков. И кто же будет целевым объектом этих игр?
Пока же политика на Кавказе напоминает анекдот про мужика, который поймал медведя: «Тащи сюда!» - «Не идет!» —«Тогда сам иди!» - «Не пускает!..» Сегодняшняя Россия с задачей интеграции Кавказа не справляется. Прежняя справлялась, а эта не может. Это не проблема политики, политической технологии, тактики, ресурсов и т. д. Это даже нельзя назвать ошибочной политикой или ошибками политиков. Скорее можно говорить, что многое из того, что делается, - это вообще вопреки неумолимой логике вещей. Это системная импотенция.
Россия - мультикультурная страна. В Европе мультикультурность провалилась, что публично признано европейскими лидерами. А у нас пока еще нет, и не должна. Вот это все, с одной стороны, вроде как правильно до банальности. А с другой стороны, все это ровно ничего не означает, и ничего из этого не следует. Мультикультурный проект, основанный хоть на толерантности, хоть на самом что ни на есть интернационализме, состояться в принципе не может. Потому что эта основа совершенно недостаточна, для того чтобы кого-то с кем-то сколько-нибудь прочно объединить. То есть заставить разделять радости и горести, платить за решение общих задач, и не только имуществом, но и кровью. Государство выращивает свой народ, сплавляя его из этносов. А не наоборот. Единственная форма существования мультикультурности - это империя. Империю составляют народы, для которых государство самоценно. Империя мультикультурна, но не это главное. Главное - это единство. Единство целей и ценностей. Но для этого нужны цели и ценности. Империя - это инструмент реализации целей и сохранения, защиты ценностей. Нет целей - нет империи. Это мы проходили наглядно.
Что касается ценностей - единственной ценностью, которая может скрепить, возродить Русскую империю, является справедливость. Наши понятия о справедливости по-прежнему одинаковы. То есть они, очевидно, гораздо более одинаковы у русского, казаха и чеченца и очевидно разные с французом или американцем. И в этом, собственно, причины всех социальных неустройств у всех постсоветских народов. И нет никаких шансов в контексте реального мирового порядка реализовать эту общую ценность вне имперского могущества.
С другой стороны, экономическая модель - модель жизни, - снизошедшая на нас в результате развала империи, - это модель, в основе которой лежит личная нажива. Вот эта штука выполняет роль некой ядовитой жидкости, «разжижителя», влитого в социальную систему. Которая надежно не дает слепляться не то что народам - любым социальным группам, не объединенным одноходовым шкурным интересом. Это атомизированная страна, неслепляемая в социальный организм. Поскольку из нее выдернута цель, смысл существования. И влит «разжижитель». Страна, постепенно теряющая материальные предпосылки своего восстановления. Кратко это называется «деиндустриализация». Есть базовая генетическая разница между, например, сколковской наномодернизацией, приспособленной существовать в этом самом «разжижителе», и несовместимой с ним идеей «новой индустриализации». Собственно, «новая индустриализация» -гигантская стройка - это как раз та материальная основа, на которой можно восстановить нормальную страну, нормальную Русскую империю. Сделать это довольно трудно, примерно как высидеть цыплят из яичницы. Однако, ничего другого нам не остается. Поскольку империя - единственный способ существования русского народа. Что же нам теперь и не существовать?
Манипулирование сознанием - новейшие технологии навязывания товаров и идей - казалось бы, актуальная политическая тема накануне большой избирательной кампании.
Политическая стабильность - та самая «путинская стабилизация» - была главным завоеванием нулевых, именно она обеспечивала в «тучные годы» удвоение ВВП, огромный рост капитализации, приток кредитов и инвестиций. Притом что известные процессы постсоветской системной деградации продолжались как ни в чем не бывало. Но страна и общество не ставились перед необходимостью жесткого политического и мировоззренческого выбора, способного их расколоть. То есть эта стабильность опиралась на известное «путинское большинство», идеологически рыхлое, зачастую несовместимое по своим взглядам и вкусам, но объединенное чувством надвигающейся катастрофы. Поскольку, если кто не помнит, страна в начальной точке этого процесса находилась на грани анигиляции, если не за гранью ее. По сути, это был народный консенсус, включающий в себя всех, кроме предателей и идиотов.
Такое большинство в принципе не может существовать вечно, сама «стабильность» его и разрушает. У нас визуальной точкой исчерпания этого процесса стал Кризис. Опять же, кризис - не наш, а мировой - тем не менее показал, что Россия теряет материальные предпосылки своего суверенитета. Отражением этого было прекращение в России сначала экономической политики (в смысле стратегии), а затем, с развитием «тандема», и внешней. Из-под прежнего консенсуса ушла почва, и страна раскорячилась, пытаясь удержаться на разъезжающихся стульях. Побочным, очень характерным продуктом послекризисного разложения стала концепция Перестройки_2 имени г-на Юргенса, по сути, программа окончательного роспуска страны под предлогом ее окончательной вестернизации.
Слова «Фронт» и «Сталинград», произнесенные Путиным - эти слова в этом месте и в этом контексте имеют известное и совершенно определенное значение. Такими словами не шутят. Притом что на сегодняшний момент за этими словами не стоит никакого адекватного смысла. Если «Фронт», то где враг? И в чем Победа? Пока эти слова - сигналы. Как и те, что посылаются с другого берега. То есть с противостоящего фронта.
Эти слова - путинский «Сталинградский фронт» - должны с неизбежностью обрести смысл. Потому что фронт есть, со всей очевидностью. И смысл Победы в восстановлении могущества страны, то есть, по сути, материальных предпосылок суверенитета. Не сколковская наномодернизация, а «Новая индустриализация». Большая стройка вместо большой распродажи. Цена победы понятна, как понятна и цена поражения. И потому есть шанс создать осмысленное «путинское большинство» на той же базе, что и в двухтысячном, то есть все, кроме предателей и идиотов.
«Медведев заявил, что надеяться на его выдвижение в президенты, безусловно, можно»: такой «молнией» потрясло своих подписчиков РИА «Новости» в момент, когда два президента, наш и австрийский, общались с прессой. При менее «молниеносном» взгляде на контекст выяснилось, что наш президент выразился в духе известной сентенции: надеяться, мол, никому не запрещено . И сослался на предшествующую свою большую пресс-конференцию. Вот лишнее свидетельство того, что эта самая пресс_ конференция отнюдь не избавила политическую тусовку от смятения в умах, вызванного совсем не заботами о судьбах техосмотра. Страдания эти напоминают анекдот: мазохист - «ну бей меня, бей!», садист - «а вот не буду».
Тем не менее вопрос-то интересный. То есть стимулирующий наблюдателей взвешивать слова на аптечных весах. Если путинская сторона проявляет в этом вопросе раз на себя принятый холодный стоицизм, то президент в своих высказываниях миллиметр за миллиметром размечает дистанцию .
То есть не будем гадать на кофейной гуще, заниматься спекуляциями на тему нюансов отношений, погружаться в изощренные политологические схемы. Проанализируем сказанное, то есть осознанно размеченную Дмитрием Анатольевичем дистанцию. Его последнее определение мировоззренческого единства с Владимиром Владимировичем - мол, мы оба хотим видеть страну богатой и довольной - выглядит еще более сомнительным, чем предыдущее. Это сравнимо с тем, как если вы спрашиваете: «Простите, вы не каннибал? Нет?! Ну наконец-то я нашел единомышленника!».