За Родину
Шрифт:
Шпионы заметили движение советского часового, одиноко расхаживающего у самой границы. Это был красноармеец-пограничник Андрей Коробицын.
Главарь шайки порылся в карманах широких, нарочито затасканных штанов и, вместо часов, по ошибке достал компас. Сердито сунув компас обратно, он вытащил из другого кармана часы, положил их перед собой на лужайку. Стрелка показывала семь. В это время сквозь ветви кустарника бандиты опять заметили на советской стороне того же красноармейца-пограничника. На нём была шинель и зелёная фуражка. Чёрный вороненый штык поблескивал чуть повыше его головы.
Пограничник
Бандит-главарь следил за движением советского пограничника и одновременно за минутной стрелкой своих часов. Он высчитал в точности по часам и по размеренному шагу пограничника, какое расстояние от исходного и до конечного пункта занимает охраняемый им участок и сколько времени остается здесь граница «открытой». И когда Андрей по дозорной тропе возвращался на правый фланг мимо сарайчика и снова поднимался на бугорок, чтобы итти дальше, в этот момент бандиты решили незаметно проскочить границу.
Возле опушки леса шпионы на брюхе, точно гады, проползли вперёд. Затем осторожно, не поднимая шума, перешли вброд Хойку, и все четверо шмыгнули к сарайчику, притаились за его углами.
Андрей уже был на бугорке в окружении мелкого кустарника. И вдруг ему послышался плеск воды. Он на минуту остановился, внимательно прислушался. Но стояла полная тишина. Андрей подумал, что ему это просто послышалось, что никакого плеска не было. Он тихо, будто украдкой, еле переводя дыхание, продолжал свой путь.
«Что, если враг последил за мною и сунулся через пограничную речку не раньше и не позже, а сейчас вот, в сию минуту». Эта мысль пришла в голову Андрею и заставила его сразу же вернуться обратно, проверить себя. Не беда, если придется пройти шагов полтораста – двести хотя бы и напрасно, зато будет спокойней, зато уверенней можно итти дальше по дозорной тропе. И Андрей повернул обратно к поляне, к сарайчику.
Осторожно, стараясь не задевать кусты и не вызывать малейшего шороха, пробирался Андрей по тропинке. Проверяя свои подозрения, он ежеминутно останавливался, оглядывался и не слышал ничего, кроме отчетливого биения своего сердца. Вот перед ним развернулся пейзаж поляны: за речкой – по ту сторону границы – на подкошенной траве стоял неогороженный стог сена (туда каждый раз посматривал Андрей). Стог прибочился, посерел и казался подозрительным: он мог быть убежищем для нарушителей при переправе их через границу. Дальше за поляной – опушка финского леса, загадочного, хранящего в себе тайны контрабанды и шпионажа. По эту сторону речки, на советской границе, было тихо.
«Значит всё в порядке», – подумал Андрей, подходя ближе к сарайчику. Но тут внезапно он заметил одного, сразу же второго, за ним в стороне третьего нарушителя. (Четвёртый оставался не замеченным).
И сердце пограничника забилось тревожно. Он вспомнил, что никого из бойцов поблизости нет, что граница всего лишь в нескольких шагах и
Грозно щелкнув затвором, Андрей отчетливо и повелительно крикнул:
– Стойте!
Прямо на вожака банды, на рослого, плечистого шпиона он направил ствол винтовки. Бандиты, стоявшие вразброд, подпустили его на близкое расстояние, удобное для револьверной стрельбы, и все четверо, как по команде, выхватили револьверы-автоматы. Четыре дула внушительно, почти в упор, были направлены на пограничника.
– Сдавайся в плен, или мы тебя убьем! – прошипел вожак шпионской банды и выступил впереди остальных.
– Стойте! – резко повторил Андрей.
Но тут послышались выстрелы, Андрей почувствовал, как его кольнуло в ногу. Он упал на одно колено и, взяв на мушку главаря шпионской банды, выстрелил раз и другой. Матерый шпион грузно свалился на землю и завыл. Трое остальных, струсив, бросились за углы сарайчика и открыли бешеную, беспорядочную стрельбу из револьверов. Андрей отстреливался. Он почувствовал ещё один за другим два ожога и упал на бок в траву.
Шпионы, как крысы из нор, выглянули было из-за углов сарая, думая, что пограничник убит. Но он держал в руках винтовку и, лежа заряжая её, продолжал стрельбу.
Упираясь локтями, Андрей подался немного вперед.
«Все равно не пройдете, сбегутся товарищи», – мелькнуло в его сознании. Он заложил в магазинную коробку уже третью обойму и ещё крепче прижал приклад к плечу.
Но вот в глазах Андрея помутилось. Сплошные круги завертелись перед ним. Пограничник упал тяжело раненый. Но шпионам нельзя было думать о продвижении дальше на советскую территорию. На выстрелы должны прибежать пограничники, и тогда шпионам-террористам грозила бы опасность попасть в ГПУ. План шпионов был сорван.
Они подняли раненого вожака и, трусливо озираясь, отступили…
…Когда в глухом лесу, на линии границы, произошла беспорядочная частая стрельба, никто из пограничников, находившихся на своих постах, не подозревал того, что шпионы открыли такой интенсивный огонь против одного пограничника. По опыту своей работы на границе люди знали подобные случаи: бывало укрывшись от зоркого взгляда советского часового, нарушители устраивали провокационную пальбу из револьверов. Делалось это с целью отвлечь внимание пограничной охраны, снять с мест посты, вызвать пограничников на провокационные выстрелы. А шпионы, пользуясь возможным замешательством на одном участке, стремились проскочить там, где охрана границы казалась ослабленной.
Комендант заставы предусмотрительно расставил своих людей и ждал нарушителей. Вокруг высился темный бор – место, менее рискованное для нарушителей.
– Не исключена возможность, что шпионы пойдут вот здесь, – предупреждал комендант бойцов, находившихся в его распоряжении. Комендант в своих расчетах ошибался очень редко. Он не ошибся бы и сегодня, если бы шпионы сумели обмануть чутье и зрение пограничника Коробицына.
…На линии границы, где маячил Андрей, прогремели частые выстрелы и через две минуты затихли.