За семью печатями [Миллион в портфеле]

Хмелевская Иоанна

Обескураженный влюбленный бросился в ванную отстирывать брюки, Хенрик не без труда выволок из-за стола подвыпившую жену, которая, однако, потратив на воришку остаток энергии, уже на ходу засыпала, а Эльжбете пришлось наводить порядок в гостиной.

* * *

Вот так получилось, что на следующий день в гости к пани Богуславе Эльжбета с отцом отправились вдвоем. Клепе не удалось привести в порядок брюки, идти же к прекрасной вдове в запятнанных он не мог. Пришлось отдать брюки в химчистку и ждать целый день, заказ обещали исполнить лишь

к вечеру. Позаимствовать брюки у Карпинского шурин и рад бы, да размер не тот.

Эльжбета еще во время первого визита предусмотрительно расспросила Богусю о ее графике, так что теперь знали — сегодня она отправляется на работу к шестнадцати, значит, в первой половине дня застанут точно.

Подойдя к Богусиному дому, гости не успели позвонить, как им сразу открыли. Это дети играли в садике и, смертельно скучая, околачивались у калитки.

— Привет, а мы купили мороженое, — вполголоса сказала им Эльжбета, входя во двор. — Разное, есть и небольшие брикеты. Хотите сейчас или сначала положить в морозилку?

Хорошо зная свою мамочку, дети, ни секунды не сомневаясь, единогласно решили: сейчас! Получив по порции мороженого в яркой упаковке, они умчались, очень довольные.

— А она соображает, — похвалила гостью Агатка. — Из морозилки мы бы лишь к Рождеству получили.

— Ясное дело, — кивнул Стась. — Может, сообразит и матери не сказать?

Пани Богуслава была занята приготовлением обеда и, увидев незваных гостей, пришла в бешенство. Вареников должно было хватить как минимум на два дня, а может, и на все три. Нормальная женщина пригласила бы нагрянувших знакомых в кухню, Эльжбетка помогла бы лепить вареники, и за делом легче было бы завести разговор о чем угодно. Однако пани Богуслава нормальной женщиной не была.

Непосредственность в обращении — это не для нее. Переполненная подозрительностью и недоброжелательством ко всем и каждому, она давно привыкла скрывать от людей свою жизнь, все, чем занималась, вот теперь, например, сам факт приготовления обеда или состав фарша.

Мороженое не смягчило ее ожесточения, хотя и было милостиво принято. Гораздо больше ей понравилось другое приношение — коробка сухих пирожных. О, вот это может полежать, хорошо, что сообразили купить именно сухие. И визитеров пригласили в гостиную. — Вот о чем мы хотели поговорить с вами, уважаемая пани Богуслава, — начала Эльжбета, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Отец договорился с паном Северином об одном деле... Конечно, говорить стоило бы лучше отцу, да как-то неловко, вот почему я пришла вместе с ним.

Пани Богуслава сразу навострила уши. Наконец-то она узнает, какие секреты скрывали от нее эти двое, покойный муж и его недоделанный дружок. Вот только время могли бы и другое найти, так нет, именно теперь, когда оставленный в кухне фарш заветрится, а тесто засохнет. Ведь она ничего убирать не стала, рассчитывая сплавить гостей дорогих через две минуты. Но так хочется узнать, что там за тайны такие. И Богуся поднялась со стула.

— Минутку. Раз уж дело важное, пойду принесу смородиновый сок.

Станет она говорить этим двум, что пошла сунуть в холодильник миску с фаршем и накрыть тесто салфеткой! А смородиновый сок свой, чего его жалеть, вот сахар — да, было жалко, кислым получился сок, и ясно — того и гляди совсем

забродит.

В гостиной Карпинский поинтересовался у дочери:

— Это существует такой обычай, которого я не помню? Поить гостей смородиновым соком? Если разговор о деле, то запивают его смородиновым соком?

— Что ты, нету у нас такого обычая, — рассмеялась дочь. — Господи, как я ненавижу ее смородиновый сок! Сколько себя помню...

— А что, невкусный?

— Сам увидишь.

Попробовав, Карпинский попросил принести немного воды. Разведенный сок пани Богуславы вполне можно было пить в качестве прохладительного напитка, в неразведенной же версии он сильно смахивал на уксус. Гневно фыркнув, хозяйка опять пошла в кухню. Там ей даже пришла в голову мысль подать гостям воды из-под крана, но, подумав, она отказалась от блестящей идеи: еще желудки схватит и на ее сок подумают. Принесла бутылку минеральной.

— Ну так что за дело? — спросила она, усаживаясь на свое место.

Была не была! И Эльжбета, запинаясь, начала излагать:

— Видите ли, отец дал пану Северину на сохранение большой старый портфель. Черного цвета. И было это за день до катастрофы, в которую отец угодил...

— Пустой портфель? — уточнила хозяйка.

— Нет, битком набитый...

— А чем?

Чем набитый, язык не поворачивался выговорить. Может, удастся обойти щекотливый вопрос, ограничившись внешним видом тары?

— Такой, знаете, старый, потрепанный портфель. С оторванной ручкой...

Пробегавшая мимо гостиной Агатка услышала слова «портфель с оторванной ручкой». Не добежав до кухни, чтобы проверить там в холодильнике наличие принесенного гостями мороженого и возможность перехватить еще малую толику, девочка остановилась у открытой двери и прислушалась.

— Так что же было в портфеле? — не давала сбить себя с толку хозяйка.

И Эльжбета была вынуждена ответить:

— Деньги.

Агатка с трудом удержалась, чтобы не крикнуть — никакие не деньги! Отец сказал — в портфеле инструменты, это девочка отлично запомнила. Ручка действительно с одного края оборвалась, отец нес портфель, прижимая к груди. А она еще тогда оглянулась и собственными глазами видела, как свисала оторванная ручка, когда отец грохнул тяжеленный портфель на письменный стол.

При слове «деньги» у Богуси дух перехватило.

— Какие деньги?

— Доллары. Наличными.

— Ас чего это Хенек принес Северину наличные доллары?

— Чтобы на время спрятал у себя. Так получилось. У нас тогда все разъезжались, не хотелось оставлять в пустой квартире большую сумму. Отец думал — всего на денек, у Северина деньги будут в безопасности, а тут как раз угодил в катастрофу...

Бурные чувства захлестнули пани Богуславу. Вот оно что! Значит, негодный муженек, царство ему небесное, обделывал тайные делишки со своим дружком, а ей, законной супруге, ни гуту! И она должна теперь верить на слово сопливой девчонке. Да откуда большие доллары у этого недоделанного Хенека? Кто может доказать, что они принадлежат Карпинскому, а не Северину, то есть, пардон, ей? А ведь каждый знает — Северин то и дело устраивал какие-то торги, аукционы, сам говорил. А теперь эти.., эти.., пытаются убедить ее, несчастную вдову, в том, что денежки принадлежат им, а не ей.