За семью печатями
Шрифт:
Наш советский археолог делает то же, что и Геродот: смотрит, размышляет, сопоставляет с записями своих предшественников и записывает. А мы читаем его книги и узнаем подробности жизни древних.
Вот они лежат в саркофаге, набальзамированные тела мужчины и женщины. И тут же, среди всего, что необходимо мертвым в их далеком пути в загробный мир, мы видим и музыкальный инструмент, похожий на арфу, и маленькое зеркальце «типа цинь».
В одной из «зал Пазырыка» неподалеку от колесницы вождя висит на стене ковер персидской, а может быть индийской работы. Это настоящее чудо археологии — о нем читают лекции, о нем пишут книги и у нас и за границей. Ковров такой древности
Тонкие, многокрасочные ковры с богатым орнаментом высоко ценились в древности. По ним ступали ноги римских императоров, их расстилали перед ложем Александра Македонского. А в самой Персии, на родине этих ковров, ступать по ним имел право только царь. Наверное, властитель «стерегущих золото» немало отдал этого самого золота за чудесное изделие персидских мастеров.
И вот эта-то драгоценность была найдена в Пятом Пазырыкском кургане, в северной части могилы, там, где в строгом порядке были уложены девять трупов лошадей, разубранных, как на парад, и убитых ударами боевого чекана в голову. Два лучше всего сохранившихся коня с пробитыми в нескольких местах черепами тоже находятся в «зале Пазырыка». Там же развешана и богатая упряжь, разукрашенная шелком, золотом и художественной резьбой.
Да, коней украшали по-царски. Но где же сказочное богатство легендарного племени? Где драгоценное оружие, золотые и серебряные сосуды, ожерелья, браслеты, серьги? Тот, кто видел в Эрмитаже собрание скифского золота или только слышал о нем, тот знает, какие богатства таили в себе недра курганов. На Алтайской выставке мы их не видим. Можно подумать, что все золото шло на украшение коней. Но это, конечно, не так. Грабители, очевидно, хорошо знали структуру могильников. Они и не пытались рыться в конских захоронениях: то, что они искали, было много ценнее. Поэтому человеческие могилы нашли разграбленными, конские — нетронутыми.
Грабители поистине «безбожно» расправлялись с погребенными: они отрубали у трупов пальцы, руки и даже головы, чтобы получить кольца, браслеты, ожерелья, головные уборы. По-видимому, они производили эту ампутацию на маленьких столиках, обнаруженных во всех курганах. Столики эти оказались интересной находкой — подобных ученым видеть еще не приходилось. Их можно скорее назвать блюдами на ножках: овальное деревянное блюдо поставлено на четыре ножки, вырезанные или выточенные в форме фигурных столбиков, иногда в виде животных, поднявшихся на задние лапы. Интересно еще, что столики эти — складные: блюда легко снимаются с ножек и надеваются на них. Вероятно, это придумали кочевники для удобства передвижения. Столики во многих случаях оказались порубленными.
Но археологи сумели использовать для науки и сами эти грабительские походы. Представим себе, как могли действовать воры. Тайно, небольшими группами могли ли они проделать всю эту работу, какую проделала Алтайская экспедиция? Вряд ли. Прежде всего они не смогли бы растопить лед, заполнивший погребальные камеры, а именно они-то и оказались разграбленными. Из этого ученые делают вывод, что грабили в те времена, когда мерзлота
Сюда грабители проникли, когда процесс замерзания только начинался. Проникли, набезобразничали, намусорили и ушли, захватив с собой все, что было или считалось ценным. А потом вода наполнила пустоту и образовался лед. Когда же это все происходило? И кто эти люди, совершившие самое страшное для тех времен злодеяние — осквернение могил предков? А может быть, то были завоеватели, и чужие курганы не были для них святыней? Все это не праздные вопросы. Это история.
Итак, ученые проникли в заветные места, откуда «одноглазые аримаспы» похищали золото у «грифов». Археологи держали в руках войлочную рубашку неведомого человека; они трогали собственными пальцами женскую косу, хитро плетенную двадцать пять веков назад. Они вглядывались в причудливую татуировку на теле вождя племени. И что же? Могут ли они рассказать нам сейчас не о трупах и скелетах, не о могилах и саркофагах, а о живых людях, обитавших в этих горных долинах в те далекие времена? Да, могут, потому что они знают теперь об этом горноалтайском племени больше, чем доныне было известно науке о всех подобных ему скифских племенах. Это и неудивительно: ведь из курганов Пазырыка добыты те подлинные вещи, о которых до сего времени могли судить только по их изображениям на фресках и в скульптуре, по художественной резьбе и вышивке. Настоящее седло, а не его изображение, подлинная одежда, те самые кони, на которых ездили люди прошлого, и, наконец, они сами, их тела, сложно бальзамированные и уложенные в саркофаги из цельных стволов алтайской лиственницы.
Древние греки называли скифов варварами. Слово это значило что-то вроде «говорящий на нечеловеческом языке». Когда-то к варварам греки причисляли всех, кто не говорит по-гречески. Потом слово это стало обозначать дикость, бескультурье. Конечно, цивилизованным грекам такими и должны были представляться скифы. Как же иначе: они убивают своих стариков, умерщвляют и хоронят вместе с мужем жену, десятками укладывают в могилы прекрасных молодых лошадей. У скифов нет ни науки, ни своей письменности; они не омывают свои тела ни в мраморных термах, ни хотя бы в мутных степных реках. Чего стоят одни их имена, которые в переводе означают Кабан, Истребитель волков, Многоногий, Крепкобокий!.. Казалось, люди с такими именами годятся только на то, чтобы быть рабами изысканных эллинов.
Но проходили века, и отношение к скифам менялось. Выяснилось, что скифы охотно покупают изделия греческих мастеров, что они способны ценить высокое мастерство и стремятся украшать свою жизнь всем лучшим, что дает культура. Торговать с ними оказалось очень выгодно. Разоренные войнами Афины не могли обходиться без помощи далеких колоний, без их хлеба, рыбы, шерсти. Приходилось ездить на поклон к варварам, к новым купцам и землевладельцам. Пришлось воспевать и восхвалять могущественных царей, поддерживать с ними дружеские отношения, отдавать за них замуж своих дочерей и сестер. Все чаще и чаще стали появляться в писаниях греческих авторов отзывы о скифах, как о народе, заслуживающем внимания и уважения. Да, они безжалостны к врагам, но, вольнолюбивые и отважные, они далеко не всегда стремятся к войнам. Известен ответ скифского вождя Идантриса послам персидского царя Дария Гистаспа. Послы требовали, чтобы скифы не уклонялись от битвы и выступили против персов. «Пусть боги по справедливости решат, кто должен властвовать», — передали они слова своего царя.