За широкой улыбкой

Резниченко Ольга Александровна

Удивительно. Даже на проезжей части (что примыкает сюда) машин практически нет.

Идеальное место.

Присесть на скамью и утопить лицо в ладонях.

Прислушиваться к каждому шороху, быть наготове. Ждать.

Не знаю, сколько прошло времени: может, с полчаса, может, больше, но где-то вдалеке наконец-то раздались шаги. Не одного человека - несколько.

Мигом подвожу взгляд.

Двое. Стремительно приближались ко мне неизвестные молодые

люди.

Еще секунды - и застыли рядом:

– Девушка, вам плохо?

Нервно сглотнула слюну, лихорадочно закачала головой:

– Нет, спасибо, ребят, - хрипло.
– Всё в норме, - поморщилась.

– А чего грустишь?
– не дожидаясь особого приглашения, в момент присел на скамью коренастый, темноволосый мужчина, попытка заглянуть мне в лицо. Смущенно отворачиваюсь.

– Да так, глупости лезут в голову.

– Так, может, мы развеселим?
– живо отозвался, вмешался второй (высокий, худощавый), тотчас опустился на корточки рядом.

– Меня муж будет ругать, - кисло улыбаюсь (мурашки по телу).

– Муж?
– удивленно переспросил Коренастый. Язвительная ухмылка: - А чего одну-то отпустил... в такую темень?

– Поссорились, - усердия правдоподобно лгать.

Поджал на мгновение губы Высокий:

– Бывает. Мне он моя тоже весь мозг уже выела, из-за чего домой уже неохота идти.

– Зря, - взволновано улыбнулась я (попытка проявить участие, задобрить незнакомцев).
– Мы же ради семьи стараемся…

– Что?! Доводить до бешенства?!
– от негодования вмиг взорвался собеседник.
– До ненависти? Или унижать - это у вас, женщин, такое проявление любви?

Нервически сглотнула слюну я - лучше бы молчала. Опускаю взгляд.

Но деваться уже некуда... Вынужденно продолжить:

– Думаю, - пожала плечами, - она не хотела тебя обидеть или унизить.

Громко заржал вдруг Коренастый, не сдержался от улыбки и сам виновник разговора.

– Ты просто не знаешь его жены, - отозвался товарищ.
– Она у него реально... е****тая.

– Ой, - дрогнул уязвленно бас.
– Уж лучше такая, чем как у тебя: сегодня - одна, завтра - другая, а послезавтра - вообще никакой нет.

– Ладно, чего о грустном? – недовольно, пристыжено перебил Коренастый.
– Ну, так что, красавица, пойдем?

– К... куда?
– испуганно дернулась я. Лицом к лицу: до неприличия близко вышло. Вмиг запах перегара, смешанного с табаком, волной ударил в меня, отчего неосознанно поморщилась, а затем и вовсе отвернулась.

– К нам, вернее ко мне, - продолжил тот.
– Винцо, тортик. У нас как раз со дня рождения осталось. Идем? – ухмыляется.

– Нет, ребят, - лихорадочно замотала тотчас я головой, вжимаясь в спинку скамьи, медленно отползая в сторону - едва уже не падаю на землю.
– Благодарю, поздравляю... но нет.

– Да ладно тебе! Будешь здесь киснуть!
– с задором вскрикивает новоиспеченный "кавалер"

и мигом срывается на ноги. Резко хватает меня за руки и тащит на себя. От неожиданности растерялась, не совладала с собой - и тут же плюхнулась ему на грудь. Сжал в объятиях.

Поравнялся с нами и Высокий.

– Ну, что ты такая не сговорчивая?!
– продолжил Коренастый.
– Глупо грустить, когда весна на дворе!
– радостно вскрикнул и напором попытался сдвинуть меня с места. Сопротивляюсь.

– Ребят, нет! Честно, не могу! Я лучше домой пойду!
– силюсь выдраться из его рук.

– Да ладно, отдохнем. Повеселимся. А мужу как раз наука будет: понервничает, подумает над своим поведением.

– Пожалуйста!
– отчаянное, силой, ногтями уже впиваюсь ему в кожу. Но не реагирует. Еще сильнее разгорается подонка азарт.

– Руки убрали!
– послышалось грозное за нашими спинами. Тотчас мое сердце заколотилось, словно бешенное. Резво оборачиваемся все трое.

– Дядя, а вам чего?
– саркастически гаркнул на него мой "кавалер".

Но на лице "гостя" эмоции даже не дрогнули:

– Руки от нее... УБРАЛ!

Нервно сглотнула я слюну.

– А?
– оторопел захватчик. – Ты че такой дерзкий?! – кидает гневное.

– Это муж мой, - испуганно, отрешенно прошептала я.

Миг - и хватка расслабилась. Отступили шаги в сторону.

– Муж? – взгляд на меня, на него.
– Так это и есть муж? Тогда "сорян"!
– поднял позорно руки вверх Коренастый, сдаваясь.
– Без обид, чувак, виноват.

Разворот - и буквально как по команде, лишь пару раз оглянувшись, пошли, помчали эти двое восвояси, скрываясь в темноте соседских дворов.

Тягучая, жуткая пауза. Боюсь даже пошевелиться.

Но Он решает все за меня: движение вперед. Замер рядом. Обнял за плечи и вдруг прижал к себе.

Едким, больным, жутким голосом, подобно скрежету металла, прошептал на ухо:

– Ну, здравствуй, родная... Заждалась?

Рука моя сама потянулась в карман... медленно и аккуратно.

Пытаюсь отвлечь словами:

– Очень, - нервно сглотнула слюну.
– Даже не представляешь насколько, - попытка плешивой самоуверенностью не уступить кислотной слабости.

– Да я вижу... – потянул неспешно.
– Ходишь, манишь... на свиданку всё зазываешь... да еще без хвостов.

– Зачем за новых взялся?
– решаюсь на бой (хотя дрожу); пальцы уже обвились вокруг рукоятки, курка.
– Старых мало?

Обмер на миг, вкушая нежданную прямоту. Хитро прищурился. Хмыкнул. Взгляд в глаза:

– Перед тобой разминался, - мурашки тотчас побежали по моему телу, заново старые раны бороздя.
– Хотел, чтобы было всё на высоте, - продолжил.
– А вот ты, Балашова, разочаровала меня. Очень разочаровала. Подвела... Постарела, поглупела. Вместо дела - дурью занялась.