За стеклом
Шрифт:
Он оттолкнул меня. Снова. Зачастую он просто закрывался в себе, не подпуская ближе, замалчивая многие моменты, а иногда вовсе предпочитал не обращать внимания на жалкие потуги вторгнуться в разум и разобраться в его чувствах.
Это часто бесило, но ещё больше вынуждало обессиленно смириться с ситуацией и просто быть
Сейчас же я этого лишилась. Окончательно.
Глядя на экран телевизора в гостиной, которую я оккупировала вот уже два дня, поняла, что не могу различить ни единой картинки, стремительно сменяющие себя в вечернем телешоу. А всё из-за слёз, которые снова заслонили зрение.
Всегда думала, что причиной моих слёз будет кто угодно, но не Ник. Даже после того, как отказалась идти с Джейми на свидание, сославшись на несуществующую болезнь, было не так грустно. Но только лишь от воспоминаний о словах Ника, брошенных в тот день, мне снова и снова хотелось плакать.
Мама сказала, что все мальчишки такие, ну а ещё, что всему виной переходный возраст. Я не стала ей всего рассказывать. Просто сообщила, что Ник прогнал меня, что мы поругались. И совершенно опустила тот момент, когда произошёл мой первый поцелуй, после которого последовала столь бурная реакция.
Какой-то частью мозга я понимала, что мама права. Что мальчишки есть мальчишки. У нас в классе полно таких: грубияны и озабоченные. Но я никогда не относила Ника к их числу. Он был совершенно другим.
Лишь временами он менялся, вливаясь в абсолютно любую компанию, забывая обо мне. Тогда он становится забавным и богатым на эмоции, но это никогда не длилось долго, будто он вспоминал, что он совершенно другой, и всё снова возвращалось на круги своя.
Спокойный и отстраненный Ник, мир которого доступен только мне. И какой-то эгоистичной
И даже сейчас, когда всё обернулось вот так, совершенно не хотелось пытаться наладить дружеские отношения с кем-то ещё. Но и терпеть вспышки Ника сил уже не было. Возможно, я бы относилась к этим перепадам настроения более легко, если бы он объяснял в чём причина.
Допустим, в данной ситуации я не понимала, что именно повлияло на него: наш поцелуй или попытка помочь с ожогом. И таких моментов была уйма за всё время нашей дружбы. Но всегда на следующий день он делал вид, что ничего не произошло, что он не злился и не огрызался на меня, что всё по-старому. Тогда я радовалась этому, и мы продолжали дружить дальше.
Но сейчас всё стало в разы сложнее. Он не пытался пойти первым на контакт, я тоже не стала, потому что устала быть первой, кто всегда извиняется за всё.
– Эмили, милая. Пора спать. Завтра в школу, – где-то за спиной послышался ласковый голос мамы. – Ты всё ещё переживаешь? – видя мои покрасневшие глаза, она села рядом, печально улыбаясь.
– Ещё чего, – хмыкнула в ответ, насупившись, зная, что выгляжу как маленький ребёнок.
– Уверена, завтра, когда вы увидитесь, всё снова будет как раньше. Вы же всегда так легко мирились, – она погладила меня по спине, подбадривая.
– Думаешь? – я с сомнением покосилась на маму. – В этот раз я не буду первая мириться. Я ничего не сделала, чтобы заслужить такое обращение.
– Думаю, Ник это уже понял. А сейчас перестань себя накручивать и отправляйся спать. Завтра всё будет как прежде, – мама говорила это настолько уверенно, отчего я хотела верить, что она права.
Конец ознакомительного фрагмента.