За стеклом
Шрифт:
Я сидела и смотрела на то место, откуда только что испарился Ник. Секунду назад он был уверенным в себе парнем, но в следующую превратился в обычного замкнутого друга. Такого привычного.
Но то, что мой первый поцелуй был со вкусом шоколада, в памяти останется навсегда. Внутри разлилось тепло, а улыбка тронула покрасневшие и слегка припухшие губы.
Я чувствовала, как внутри всё порхает и цветёт. Покой и в то же время невероятный мандраж. И так было до тех пор, пока с кухни на первом этаже не донёсся шумный грохот.
Быстро
Вдруг вернулся отец Ника? Он же меня ненавидит и выпихнет отсюда.
А вдруг кто-то вломился, а мы здесь одни?
Но я ошиблась во всём. На кухне стоял Ник, держа руку под струёй воды. Заметив меня, он раздосадовано зашипел от боли.
– О Господи, Ник! Что случилось? – подбежала к нему, замечая, что чайник валялся на полу, а вода, от которой поднимался горячий пар, разлита.
– Чайник. Обжёгся. Случайно, – между перерывами сквозь зубы проговорил он, не убирая руку от струи холодной воды.
– Ник! Это очень серьёзный ожог! Смотри, уже начали появляться волдыри. Тебе нужно в больницу! – я смотрела на покрасневшую руку, стараясь унять страх.
– Ерунда. Перебинтую и всё будет хорошо, – отрезал он.
– Нет, Ник. Это же серьёзно! Тебе нужна профессиональная медицинская помощь: перевязка, мази, обезболивающее! – не унималась я.
– Эмили, я же сказал, это ерунда. Прекрати сейчас же, – на его скулах заиграли желваки, будто он сердился на меня. Но за что?
– Но, Ник…
– Нет, Эмили. Хватит, – он выключил воду и встряхнул рукой, немного морщась. – Иди домой. Скоро вернётся отец. Я сам со всем справлюсь, – он развернулся ко мне спиной, хватая несколько тряпок.
Но я не пошевелилась, а он, заметив это, хмуро сдвинул брови.
– Уйди, Эмили. Сейчас.
Я чувствовала, как внутри что-то, дрогнув, треснуло. Он никогда не говорил со мной так. И то, каким он сейчас был, причиняло нестерпимую боль. Он всегда отвергал любую мою помощь. Любую попытку участия в его жизни. И сам никогда об этом не просил.
Я устала от этого.
Устала от этих перепадов настроения. Когда в один момент всё бывает так хорошо, даже идеально, а уже в следующий всё горит огнём или вовсе покрывается коркой изо льда.
Я не знала, чего Ник ждал от меня. Я не знала, что могла дать ему.
Я не могла больше играть в "Дружбу" в одиночку. Не могла больше тянуться за ним, пока он убегал. Не могла быть рядом, когда он отталкивал.
Не могла.
Одинокая слеза скатилась по щеке, но я быстро её вытерла, стараясь не обращать внимание на вспышку боли, исказившую черты лица Ника. Моего друга. Моего лучшего друга. Бывшего друга?
Не говоря больше ни слова, я развернулась и быстро направилась к двери.
Ник ничего не сказал. Не остановил.
Ему снова всё равно.
Он снова стал чужим.
Этот день стал одним из первых,
9
Ник
Я лежал на кровати, той самой, где двумя днями ранее поцеловал Эмили. Безустанно щёлкая выключателем ночника, пялился на белый потолок, который периодически вспыхивал, озаряясь приглушённым светом. Долгое время не мог найти себе места, а внутри бурлил нескончаемый поток энергии, который было некуда деть и его не притупляла даже боль в перебинтованной руке.
Я метался, словно пойманный в клетку тигр, только моей темницей был собственный разум. Казалось, что схожу с ума.
Меня разрывало на части.
В сотый раз щёлкнув по выключателю, погрузил комнату в темноту. Из окна напротив так8же не горел свет. Тот самый свет, который служил маяком по жизни. Свет, в котором всегда находилась Эмили. И который теперь был мне недоступен.
В тот день, когда я коснулся того, чего не должен был. Того, о чём даже мечтать себе не позволял. Того, что было так желанно и далеко, губ Эмили, понял, что совершил самую ужасную и необратимую ошибку в своей жизни.
Я всегда желал быть рядом с ней, быть её тенью. Тем, чьё присутствие не всегда необходимо, но в нужные моменты есть.
А теперь что?
Разрушил всё в один момент. Нельзя было целовать её. Нельзя.
Зато она уже целуется с другим.
Я крепко сжал выключатель в ладони, стараясь ровнее дышать. Это было сложно делать из-за боли внутри, а может из-за боли в руке, которая была оббинтована некогда белой повязкой, ныне представляющей собой насквозь пропитанную красными разводами ткань.
Мне было неизвестно, ходила ли Эмили на свидание с этим тупоголовым качком Джейми или нет. Но от этого незнания и надежды, которую оно дарило, становилось лишь тяжелее.
Но так и должно быть. Так правильно.
Эмили всегда должна была быть на расстоянии. Ей не нужно знать, какой я на самом деле.
Ничтожество.
Убийца.
Да.
Если она узнает, то уйдёт навсегда.
В носу защипало.
Как-будто она уже не ушла. Ты же выгнал её. Сказал уйти. И она ушла.
Я думал, что делаю всё правильно. Что боль от ожога приведёт меня в чувства, что не захочу бросить всё и побежать к ней обратно. Но очередная моя стена была едва ли не разрушена одним лишь прикосновением её нежной руки. Отчего я в панике оттолкнул её. И на этот раз настолько далеко, что не уверен, смогу ли вновь приблизиться.
Идиот.
Ничтожество.
Я с диким криком рванул за шнур, выдёргивая из розетки ночник и запуская в полёт по комнате, разбивая его на осколки. Дешёвый пластик, дешёвая лампочка разлетелись в разные стороны от соприкосновения с твёрдой поверхностью стены.