За стенами Атерраса
Шрифт:
— А вашей сестре было дело до ваших амбиций, господин Лейтон?
— Нет, — ответил я. — И дело не в том, что она выдала меня властям, как вы сказали. А в том, что Стела хотела иметь семью, детей, но никак не вмешиваться в игры сильных мира сего. Она боялась не за себя, а за Армана, потому что он встал бы на мою сторону. Я понимаю это, хоть и не мог подумать, что Стела была той, кто упрятал меня в Атеррас.
— Она очень сожалела, если вам от этого станет легче.
Я отрицательно покачал головой. Если бы Стела жалела, она пришла бы ко мне в камеру. Арман
— И даже рискнула родить ребенка.
— Да.
Главное, что Люциан так и не нашел Шелли. Иначе дело было бы скверно. А так хоть у кого-то из нас будет шанс вернуться к малышу. Я надеялся, что еще его увижу. С Арманом будет сложнее. Он наворотил дел. Еще и этот договор с тюрьмой… Он меня очень беспокоил, но пока не разберемся с Люцианом, заниматься Атеррасом не станем. Всему свое время.
— Снова о чем-то думаете…
Неймется же советнику!
— О племяннике? — поинтересовался он.
— Допустим, — ответил я.
— Увы, не довелось с ним познакомиться. Но если вы все поляжете в Атеррасе, я назначу ему достойное содержание.
— Вы никогда его не найдете, — сказал я Люциану.
— Уверены?
— На все сто. А если мы поляжем в Атеррасе, как вы выразились, то есть шанс, что это он, став старше, найдет вас.
— Угрожаете? Ну-ну.
Люциан замолчал. Наконец-то! У меня затекло все тело. Хотелось пить, да и прочие потребности организма никто не отменял, но экипаж не останавливался. Из железа этот маг, что ли? Пару раз мне удавалось ненадолго забыться дремой, но тряска, проклятая тряска не давала нормально уснуть. Не говоря уже о веревках.
Когда мы приедем? Этот вопрос стал всплывать в голове все чаще и чаще. И только следующей ночью мы остановились на привал, но и здесь легче не стало. Люциан приставил ко мне двух амбалов, которые стояли над душой даже в кустах. Я тихо ругался, амбалы скалились. Хотелось приложить всех магией, но рано, слишком рано…
Когда мне было лет двадцать, я был уверен, что терпение не является одной из моих добродетелей. Но десять лет в тюрьме показали, что это не так. Сейчас же я еще больше убедился в собственном таланте терпеть. Да, я один не выстоял бы против магов Люциана, еще и связанным. Однако попытался бы, честное слово. Иногда все настолько надоедает, что готов на любые безумства, лишь бы это прекратилось.
Увы, даже эта передышка была краткой. Люциан спешил. Жаждал как можно скорее получить доступ к неконтролируемой магии. И что дальше? Свергнет Дэвлета и станет королем Ариганы? Я бы не удивился, амбиций у первого советника хоть отбавляй. Но на короля у меня были другие планы, которыми уж точно не собирался делиться с Люцианом.
Еще сутки бесчеловечной тряски… Ей-богу, я начал скучать по Атеррасу! Там в камере у меня была относительная свобода передвижений и не трясло. Еды в дороге мне тоже не давали, только воду. И то я пил мало — не хотел унижаться. Потерплю.
И наконец на рассвете следующего дня пути кто-то впереди воскликнул:
—
Сердце пропустило удар. До этого момента я старался не думать о тюрьме. Можно быть сильным и храбрым, но тот, кто хотя бы раз переступил порог Атерраса, знает, что вся его сила ничто по сравнению с ужасом, царящим в этих черных стенах. Я готов был умереть, лишь бы не возвращаться туда. А предстояло добровольно шагнуть за порог и постараться при этом не отдать душу богам.
И сейчас коготки страха царапали сердце. Почему-то на миг показалось, что в этот раз покинуть тюрьму не смогу. Что ж, пусть так, но я там останусь не один.
Скрип колес по мостовой возвестил, что мы приближаемся к воротам и только что миновали мост. Экипаж дернулся и остановился. Люциан выпрыгнул первым. Он, как хищный зверь, втягивал ноздрями воздух. Чует, тварь! Свой последний час.
Он что-то тихо сказал своим людям, и меня вытащили из экипажа, толкнули на грязную мостовую. Я смотрел на Атеррас и думал о том, насколько это место подходит для того, чтобы в нем умереть. Грозное, по-своему величественное и бесконечно темное. Кто из нас навсегда останется духом Атерраса? Я или Люциан? Люциан или я?
Успел ли Арман вернуться? И если да, выполнит ли он мою просьбу? Увы, ни в чем нельзя быть уверенным.
— Господин Ферри, — громко крикнул Люциан, усилив голос магией. — Надеюсь, на этот раз вы не оставите меня стоять у ворот?
А что, Люциан не первый раз оказывается с носом? Я даже загордился другом. Перечить любимцу короля не так-то просто. А тюрьма оставалась нема. Неужели Арман не успел? Он ведь единственный, кроме Шелли, кто может открыть эти ворота.
— Повторяю, господин Ферри, — не унимался Люциан. — Не испытывайте мое терпение, иначе за ваши промахи ответит ваш друг, господин Лейтон. Вы ведь не хотите снова сломать его жизнь?
А как хорошо звучит! На что надеется Люциан? Что Арман встретит его и с поклонами проводит в Атеррас?
И вдруг ворота дрогнули. Туман за ними рассеялся, а я порадовался, заметив, как Люциан изменился в лице. Арман успел. Он стоял на дорожке, ведущей к дверям Атерраса. У его ног сидел большой слепой пес. Брист. Его звали Брист. Маска вернулась на лицо тюремщика, и, стоит признать, выглядел он крайне зловеще. Я бы, на месте Люциана, дал деру. Но советник оказался крепким орешком.
— Добрый день, господин Ферри, — сказал он.
— Для меня не очень, — раздался голос Армана. — А для вас и подавно, господин Люциан. Что привело вас в Атеррас?
И на горизонте загремел гром, будто откликаясь на гнев тюремщика.
— Я требую обеспечить мне доступ к темному источнику, — ответил Люциан. — Сделайте это, и никто не пострадает.
— Боюсь, если я пущу вас к источнику, пострадает вся страна, — проговорил Арман с ледяным спокойствием.
— Приказ короля!
— Атеррас никогда и никому не подчинялся. Он живет по своим законам. Так что не советую стоять у меня на пути, господин Люциан. И шантажировать тоже. У вас не вышло в столице. Почему должно получиться сейчас?