За стеной из диких роз
Шрифт:
— Я так рада тебе, — сказала она и в её голосе не было ни угрозы, ни звенящего холода, парившего в тот день над поляной. — Хорошо, что ты пришла так скоро. Твой друг с тобой? — спросила она и довольно кивнула, увидев прицепленный к шатлену флакон. — Очень жаль, что так вышло, а может, оно и к лучшему, — пожала плечами ведьма, увлекая Аннабелль за собой, всё дальше от Клода и его замка. — Кстати! — она резко остановилась. — Меня зовут Эрвелин. Вряд ли кто-то называл тебе моё имя.
— Думаю, мне представляться без надобности, — с улыбкой сказала Аннабелль. Она уже не чувствовала благоговейного страха перед новой знакомой. То, как Эрвелин двигалась и говорила, вызывало лишь желание ещё больше говорить с ней — неважно,
— Можешь назваться ради приличия, — улыбнулась колдунья, — Анна.
— Да, именно так, — кивнула девушка. — У меня есть несколько вопросов…
— Ну, разумеется! — воскликнула женщина и рассмеялась. — Ещё бы их у тебя не было!
— И я хотела бы их Вам задать, — медленно проговорила Анна. Лицо ведьмы тут же сделалось серьёзным. Она подошла к Анне и сказала:
— Во-первых, прибереги «Вы» для замка, у меня всё по-простому, — в следующую секунду тень сошла с её лица, — а во-вторых, не будем же мы разговаривать среди дороги. Скорее за мной, если хочешь вернуться до заката!
С этими словами она устремилась дальше по тропинке, иногда сходила с неё и обходила вокруг деревьев. Аннабелль не знала, зачем это нужно, но следовала за колдуньей шаг в шаг, подозревая, что каждое движение делается не просто так. Пару раз ведьма останавливалась и, весело подмигнув Анне, возобновляла бег. Девушка так спешила, чтобы не отстать, что совсем забыла о том, чтобы отмечать дорогу, но кусты и деревья делали это за неё, отрывая лоскуты от её наряда своими длинными тонкими ветвями. Анна мысленно попросила прощения у всех, кто трудился над платьем, которое она пустила в расход так безжалостно. «Оно не стоит того», — сказала Эрвелин, взглянув на девушку поверх плеча. Аннабелль виновато посмотрела на неё, теперь извиняясь не за платье, а за свои мысли, такие неважные по сравнению с тем, что происходило вокруг неё. Вдруг она почувствовала, что приобретает ту мелочность, которая ей не нравилась в остальных людях её окружения, которые могли ругаться на то, что в доме не осталось ни одной свечи, и не замечать красоты открывшейся им лунной ночи.
Эрвелин вывела Анну на небольшую поляну, земля там была сухой и плотной, как будто кто-то старательно разравнивал её, чтобы сделать плац, но все планы рухнули, когда в самом центре этой миниатюрной пустыни, разрывая и дробя землю корнями, пробилось дерево. Теперь это был высокий тенистый вяз, его корни расходились по всей поляне, а в кроне, на массивных ветвях, громоздился маленький домик, неказистый и обшарпанный ветрами и дождём, так что казалось, что он развалится при первом же дуновении ветра. Несмотря на свой странный вид, дом крайне уместно смотрелся, как неотъемлемая часть поляны и леса в целом. Забраться в него можно было по длинной верёвочной лестнице, единственному предмету, выглядевшему более или менее новым.
На земле, в корнях вяза, сидели мелкие птицы. Белки то появлялись, то исчезали во впадинах у основания ствола, а у самой лестницы Аннабелль заметила четыре знакомые ей фигуры. Дети, встретившиеся ей не так давно, сидели и перебирали орехи, громко разговаривая и смеясь. Они изменились: волосы у них отросли и непонятно было, кто из братьев Марк, а кто — Мартин, которая из сестёр Жанетт или Адель. Эрвелин, судя по всему, прекрасно обходилась безо всяких обозначений и с лёгкостью различала детей. «А вот и мои помощники!» — громко сказала она, выйдя на поляну. Дети подняли головы и на их лицах засияли улыбки. Они оставили своё занятие и подбежали к колдунье, ещё издалека радостно приветствуя её. Заметив Аннабелль, они остановились и с опаской взглянули на неё. Девушка потупила взор, чувство вины заскреблось где-то глубоко в душе, выцарапывая себе дорогу наружу. «Они здоровы и счастливы, о них есть кому позаботиться», — утешала она саму себя, но мысль о том, что всё могло
— Как у вас дела? — спросила Эрвелин, её весёлый голос развеял неловкость.
— Всё в порядке, — ответили дети.
— Хорошо. У нас гостья, если хотите, можете попить с нами чаю, — с этими словами она направилась к дому. Анна последовала за ней, но, сделав пару шагов, остановилась и обернулась к детям.
— У вас всё хорошо? — спросила она.
Дети посмотрели на неё так, словно она сказала какую-то глупость, переглянулись и, беззлобно рассмеявшись, вернулись к своему занятию. Анна облегчённо вздохнула и пошла к Эрвелин, которая тем временем успела преодолеть половину лестницы безо всякого труда.
— Встречалась с такими? — спросила она у девушки, кивая на лестницу.
— Нет, если честно, — пожала плечами Аннабелль.
— Да? — удивилась колдунья. — В этом нет ничего сложного, главное — держи спину прямо.
Ещё на земле Аннабелль начала подозревать, что «ничего сложного» значит «почти невыполнимо» в смягчённом варианте, который употребляют, чтобы человек не потерял надежду окончательно и не сбежал раньше времени. Карабкаться вверх было невыносимо тяжело, лестница то и дело начинала качаться так, что ноги девушки оказывались недалеко от ушей и Анне не оставалось ничего, кроме как отчаянно хвататься за верёвки и не смотреть вниз, да слушать безмерно ценные советы командовавшей сверху Эрвелин. Руки уже начинали предательски дрожать, когда Анна всё-таки забралась на крыльцо домика и села на ступеньках, свесив ноги вниз. Пару секунд она сидела неподвижно, чувствуя каждую каплю крови в своём теле. Эрвелин окинула девушку оценивающим взглядом и разочарованно щёлкнула языком:
— К сожалению, я не фея-крёстная и новое платье я тебе не дам.
— Спасибо за предупреждение, — устало произнесла Анна, едва шевеля немеющими от напряжения губами. Ведьма громко усмехнулась и ушла в дом. Через секунду она вернулась с чайником и двумя чашками и села рядом с Анной.
— Не представляешь, как я рада тебе. Хотя мне и за многое следует перед тобой извиниться, я всё равно рада. Ни за что бы не изменила своего решения.
— Какого решения? — уточнила Анна, абсолютно уверенная, что ответ ей не понравится.
— Втянуть тебя в эту историю, — усмехнулась она и, заметив, как девушка изменилась в лице, добавила: — Да-да, но ты была нам нужна. Не всё же делать злой ведьме. Должна же быть и добрая принцесса, — колдунья пригляделась. — Ты, конечно, не принцесса, но это не так уж и важно, доброта компенсирует. Теперь у тебя, наверное, множество вопросов, например: «почему я?» или «как мне покинуть вашу глупую игру?». Можешь спрашивать.
С этими словами она налила им обеим чай. Воздух наполнился сладковатым запахом ягод, трав и чего-то ещё неуловимого, солнечного. Аннабелль взяла в руки чашку и, повертев её в руках, поставила обратно. Колдунья с усмешкой посмотрела на девушку и демонстративно отпила из своей, потом поменяла их чашки местами, давая понять, что чай не отравлен.
— Я не хотела тебя обидеть, — сказала Анна, заметив взгляд ведьмы.
— Всё в порядке. Ты в праве не доверять мне, — ответила та, не скрывая своего недовольства. Она развернулась к девушке и пристально посмотрела в её глаза, словно торопя, рассчитывая на десятки и сотни вопросов. Аннабелль прочитала это во взгляде женщины и встрепенулась, точно расправляющая крылья птичка, и протянула Эрвелин флакон с белым дымом.
— Помоги ему, — попросила она. Ведьма умилённо взглянула на девушку и, приняв у неё флакон, открыла его. Дым плавно вытек наружу и повис перед ними белым облаком, в котором, как в мутном зеркале, читалось лицо Венсана, удивлённое и испуганное. Он смотрел прямо на Аннабелль, но точно не видел никого вокруг, что-то спрашивал, но голоса его не было слышно.