За стеной сна
Шрифт:
Наутро Лаура прибрала свои седые волосы, затянув их в пучок на затылке. Она надела тёмно-синее платье с глухим закрытым воротом и тяжёлой складчатой юбкой, на голову и плечи набросила чёрную шаль из плетёных кружев. Алессандро не узнавал мать. В этом одеянии, с седыми волосами она походила на какую-то женщину, которую он встречал раньше, но не помнил, где.
У Лауры больше не было слёз. Она взяла сына за руку, и они отправились на площадь. Там, перед церковью, уже с раннего утра возвели костёр. За день до суда мать
Несмотря на ранний час, народу на площади было довольно много. Все тихо переговаривались и со страхом поглядывали на Лауру и Алессандро, которые безмолвно прошли сквозь толпу и встали впереди. Пожалуй, только знание о бутылочке с ядом и поддерживало их силы.
Вдруг воцарилась тишина, когда из церкви вышел епископ. В длинной тёмно-коричневой сутане, подпоясанной кручёным верёвочным поясом, он выглядел страшно. В глазах блеск и ярость. Волосы острижены вкруговую и густо смазаны жиром. Щёки толстые и обвисшие. В руках массивный крест, который как бы подчёркивает его избранность Всевышним.
Всем своим видом он внушал Алессандро ужас. В глубине детской души таилась маленькая, хрупкая надежда, что произойдёт чудо и в самый последний момент отца кто-нибудь спасёт. Какие-то добрые силы вмешаются и отведут от Мауро страшную, мучительную смерть.
«Только бы он не выпил яд раньше, чем это чудо произойдёт! Господи, помоги ему, пощади, спаси», – молился про себя Алессандро.
Но когда этот страшный человек в коричневом одеянии воззрился на него, мальчик вдруг понял, что чуда и спасения ждать неоткуда. Такой человек непременно погубит его отца, убьёт, сожжёт заживо.
«Ну нет, я не дам тебе, сатанинское отродье, вершить такое бесчинство, – в ярости думал Алессандро. – Я брошусь на него со всей злостью и ненавистью, и все последуют моему примеру. Не может быть, чтобы люди хотели этой жестокой смерти! Мы спасём отца, непременно спасём!» – лихорадочно продолжал думать этот мальчик, которому не было и четырнадцати лет.
Он боялся этой чудовищной казни, как будто она должна была вершиться над ним самим. Он боялся за маму, которая еле держалась на ногах и, закрыв глаза, читала вполголоса молитвы.
Затем всё произошло неимоверно быстро. Страшный вершитель приговора вознёс руки кверху, зажав в одной из них массивный крест, и закричал во всё горло:
– Именем короля, святой церкви и Всевышнего, ведите на мученическую смерть еретика Мауро Коррадо! Его время настало, время собирать плоды той ереси, которую он пытался посеять среди нас. Пусть же насладится ими сам и отправится туда, откуда он принёс это зловредное семя! Его дорога в ад, и я, вершитель правосудия Господня, взываю к силам справедливости! Ведите еретика на костёр!
Когда занялось пламя, Алессандро оцепенел от ужаса. Он не думал
кое-то время. Скорее всего, это был шок. Он никогда ещё не встречался со смертью так близко, да ещё с такой чудовищной и жестокой.
Отец был безмолвен. Он не кричал, не стонал, только жутко и неправдоподобно извивалось его тело, привязанное к массивному столбу.
«Выпил ли он яд? – мелькнуло в голове у Алессандро. – А что, если нет?!» – эта мысль внезапно обожгла его изнутри.
Он резко вырвал свою руку из материнской, дико и страшно закричал и бросился на человека в сутане, на этого ненавистного епископа, который всё ещё продолжал причитать и вершить свою чудовищную расправу. Алессандро в два прыжка настиг его, подпрыгнул и вцепился в его сальные отвратительные волосы.
Крест выпал из рук убийцы и больно ударил Алессандро по плечу. Он вскрикнул и попытался вцепиться ногтями в толстое мясистое лицо епископа. Но тот оказался сильнее. Он одним рывком сбросил мальчика. Алессандро оступился и упал, сильно подвернув под себя ногу. Толпа взревела, а на помощь уже бежала перепуганная Лаура.
Но епископ решил довести дело до конца. Он выхватил с края костра огромную тлеющую головешку и со всей силой ударил ею лежащего на земле Алессандро. Тот успел увернуться, но всё же удар пришёлся ему по голове. Негодяй припечатал головешку и ещё несколько секунд придержал её.
Мальчик почти потерял сознание от ужасной боли и страха смерти. Но тут подоспела мать. Она бросилась на колени, взяла голову сына в свои руки и, поглаживая его по груди, нежно говорила: «Алессандро, Алессандро…»
Страх смерти стал отступать, мальчик немного пришёл в себя.
– Сыночек мой, Алессандро, я здесь, с тобой. Ты можешь встать? – со слезами спрашивала мама.
Алессандро попытался приподняться, но не смог. Сильно болела нога, страшно пекло голову, он почти ничего не видел.
– Ведьма, проклятая ведьма! – шептал епископ, ходя вокруг них.
– Ты, гнусный негодяй! – вдруг закричала Лаура в сторону епископа. – Ты осмелился поднять руку на ребёнка, убив его отца у него на глазах! Да будь ты проклят и низвергнут в ад! И если я ведьма, то вот тебе моё ведьмино проклятье: скончайся в адских муках, и пусть все проклятья ада…
Но Лаура не договорила. Епископ со всей силы пнул её ногой.
– Смотрите все! Это ведьма, ведьма чужеземная! Она травит своим зельем вас и ваших детей. Кто хоть раз прибегнул к её услугам, не будет жить долго! – брызгая слюной и размахивая руками, неистово вопил епископ. – Долой это ведьмино отродье! В огонь её, на костёр!
Толпа взревела и бросилась врассыпную. Многие покинули площадь, дабы не видеть ещё одной расправы. Но кучка озверевших и потерявших рассудок людей набросилась на Лауру и начала её жестоко избивать.