За тех, кто в морге (сборник)
Шрифт:
— А смысл? — спросил Сикамбр и скрылся за шелком.
— Что он сказал? — прошептала Маринка.
— Он сказал, что из нас двоих выживет только одна, — с досадой ответила я, чувствуя себя немного выбитой из колеи дурацкой репликой Сикамбра.
— Как это «только одна»?! — Маринка собралась развить свою мысль, но тут музыка в зале оглушающе рявкнула, пол под нами раскрылся, и мы с Маринкой, обнявшись, как две сиамские близняшки, провалились куда-то вниз, приземлившись на что-то мягкое и пружинящее
— Ты довольна, мать? — злобно спросила я, пытаясь выбраться из сетки и запутываясь в ней то каблуком, то руками.
— Могло получиться и хуже, — высказала безусловную истину Маринка, и я даже не стала возражать. Зачем, если она и сама все понимает?
Кое-как мы выбрались из сетки, точнее говоря, выбралась одна я, а Маринка, покрутившись и повздыхав, просто сумела вывалиться из нее. Всегда у нее так, счастливая! Поднявшись на ноги и кое-как отряхнувшись — сетка оказалась пыльной, — мы осмотрелись.
— Ну и что же будет дальше? — спросила я больше у себя, чем у Маринки. — Нужно искать выход из этого подвала.
— Да уж, — проворчала Маринка. — А обратно нас разве не затянут?
— В клетку, что ли? — воскликнула я. — Без меня, подруга. По твоей милости я уже покувыркалась, больше не желаю!
Маринка промолчала, продолжая оглядываться. Я тоже осмотрелась. Мне показалось, что тут мы уже были сегодня. Хотя этот подвал, наверное, в любом месте вызывает ощущение, что вы его уже видели, и не один раз.
Помещение, в котором мы оказались с любезной подачи Сикамбра и Маринки, представляло собою большой квадрат, площадью примерно в сто метров. Он явно служил складом реквизита. Вдоль стен, громоздясь друг на друга, стояли деревянные ящики, крашенные разными красками, из-за них торчали никелированные велосипедные конструкции разной высоты и разного дизайна. Наверное, на лилипутов и великанов. Все это было, конечно же, интересно, но не настолько, чтобы оставаться здесь на всю жизнь.
Я высморкалась в платочек и решила, что эта сволочь Сикамбр еще заплатит за свой подлый фокус весьма неслабо.
— Где выход в зал, как ты думаешь? — спросила меня Маринка.
— Это там, — ответила я, показывая пальцем в одну сторону, где ящики сходились вместе не до конца и между ними виднелся проход. — Или с другой стороны, — я небрежно качнула головой. — Интересно только, никто не выскочит?
— Ты что же, не поняла, что ли? — воскликнула Маринка. — Тут только один люк из зала, видишь, больше сеток нигде нет.
— Сеток нет, верно, — хмуро подтвердила я Маринкино наблюдение. — Можно считать, что нам повезло — хоть что-то мягкое подстелили, перед тем как сбросить…
Маринка промолчала, и мы вполне
Первое же справа оказалось скорее всего местом, где обычно держат опасных пресмыкающихся: мелкосеточные вольеры самого различного размера занимали всю небольшую комнату.
Мы с Маринкой переглянулись и постарались передвигаться тише. Крадучись, пройдя вперед несколько шагов, мы вдруг услышали резкое шипение слева.
— Змея, гадюка! — прошептала Маринка и вжалась в стену, зачем-то приподняв полу плаща.
Я решила ни в коем случае не поддаваться панике и собралась уже сказать, что все это ерунда и змеи так громко не шипят, как вдруг шипение повторилось. Одним прыжком я оказалась в двух шагах впереди, и мы с Маринкой, стараясь не шуметь, чтобы не злить поганую рептилию, на цыпочках завернули за угол, потом еще за один и оказались в небольшом помещении, опять же заставленном ящиками. История повторялась и как-то стала уже надоедать.
Маринка открыла рот, чтобы изречь какую-нибудь глупость, но я быстро дернула ее за мизинец.
— А? Что? — она, судорожно оглядываясь, наконец-то увидела то, что привлекло и мое внимание.
Толстый лысый мужчина, одетый в обыкновенный спортивный костюм и почему-то в шапочку с красным помпоном, закрывал крышку здоровенного разрисованного ящика, стоящего в глубине помещения. Очевидно, услыхав шорох от наших движений, он вздрогнул и повернулся, слегка наклонив голову набок. Мы с Маринкой замерли и почти перестали дышать.
Было совершенно очевидно, что этот клоун что-то прятал и старался это сделать как можно быстрее и тише. Признаюсь, мне стало любопытно! И Маринка наверняка испытывала такие же чувства, правда, в отличие от ее непосредственной начальницы, у нее был довольно-таки слабо выражен охотничий инстинкт.
Ну посудите сами, разве так делают? Этот лысый дядька еще не задвинул ящик на место, еще не не перестал подозрительно оглядываться, а Маринка, уже прикоснувшись губами к моему уху, зашептала:
— Что он там прячет, а? Ты не видишь?
Пришлось на нее шикнуть, и, к сожалению, не так резко и громко, как она того заслуживала, поскольку было важно не спугнуть дядечку.
Дядечка тем временем, наверное, подумал, что шорох ему почудился, и, прикрыв ящик крышкой, задвинул его в ряд таких же расписных уродов, накидав сверху еще и небольших коробков. В последний раз осмотрев результат своей работы, этот лысый клоун вынул из кармана весьма прозаичную сигарету и, закурив, ушел по коридору как раз в том направлении, куда собирались идти и мы с Маринкой, пока он нас не спугнул.